— Тебе надо стартовать так, чтоб ты не видел долины. В полете тебе будет уже не до переживания разных ужасов: когда мозг работает на полную, эмоция там просто нет места. Займи свой мозг!

Это я могу. Вспомнил, что в предыдущих полетиках я даже по сторонам не успевал осматриваться. Точно! Если буду уже лететь, будет не до страхов. Усмехнулся, а меня Майка еще спрашивала «что чувствую в полете»? Какие чувства?!

— Слушай, значит у меня так и будет дальше: в полете ни каких эмоций?

— Не, ну что ты Русик. Чем больше ты летаешь, тем меньше тебе нужно думать над простыми действиями. Ты же когда пешком идешь, можешь размышлять о прекрасном? Любоваться видами? Думать о любимой девушке?

— Так-то ходьба...

— Не скажи... Я тут недавно заново учился. Оказывается не просто, — кажется Феникс улыбался, — ты удерживаешь равновесие на одной ноге, переносишь вес тела вперед. За это время надо подставить вторую. Причем поставить ее сразу ровно. Это знаешь ли целая эквилибристика. Только ты делаешь это с детства, и по несколько тысяч раз каждый день...

Ладно, Фес, посмотрим. А пока мне надо нарабатывать и нарабатывать.

— Ты пойми, Русик, мы в дельтапланеризме никогда не вводим сразу два и более новых фактора. Решил облетать новое крыло? Значит все остальное должно быть привычным, рутинным: подвеска, погода, место знакомое. Решил полетать в новом месте? Значит никаких новых крыльев. И уж тем более, если от полета что-то зависит.

Он помолчал в трубке, хмыкнул.

— Помню, приехал я как-то с подругой на учебные полеты. Похвастаться, так сказать перед новой пассией тем, чем занимаюсь. Прошу Макса, он тогда за инструктора был, дать мне крыло какое-нибудь. А он отводит меня так в сторонку, коситься на Машку и тихонько говорит: «давай только не выпендривайся!» ... Короче, к чему это я. Для тебя этот «зачетный» полет должен состоять из рутинных элементов. Значит?

— Значит старт, полет и посадка для меня должны стать рутиной.

Начинаю. Вдох-выдох, старт с двух ног, взмах. Я в воздухе, где-то подо мной скользит земля, в ушах свистит и в лицо бьет ветер. Три взмаха — поворот.

— Ввинчиваться? Да это не сложно. Тут же как? Чтоб не скользить в крене на крыло, надо чтоб тебя сильнее вжимало в вираж центробежной силой. А для этого радиус надо уменьшать. Просто в развороте добавь движение, как будто хочешь взмыть.

— Это как?

— Так, а ты тангажом еще в парящем полете не играл? В смысле — выше-ниже? За счет подворота крыльев?

— Не-а.

— Стой! Ты же говорил, что научился притормаживать крыльями, как воздушными тормозами?

— Ну да.

— Так это одно и то же! Просто, когда скорости почти нет — они тормоза. А если скорость есть — работают как аэродинамические плоскости — рули высоты. Тебе в развороте надо сделать то же движение, как при торможении.

Пробую. Крен. Еще круче. Начинается скольжение, и я слегка выкручиваю крылья вверх, как будто проворачиваю руки вокруг своей оси, разворачивая ладони вперед.

И-е-ха! Меня вжимает перегрузкой, секунда и я открениваюсь в другую сторону — пора выходить, пьедесталы-валуны уже скользят по левую руку. Здо-ро-во!!!

«Включаю» махи: раз, два, три, четыре. Кренов нет, если они и появляются я тут же парирую.

Взгляд вниз. Лягушатник закончился, дальше потянулось поле из нагромождения булыжников, пора разворачиваться.

Крен, крылья на вывод ... и-е-ха! Меня именно ввинчивает в разворот! Как же классно! Махи.

У противоположного конца Лягушатника я повторяю разворот. Сколько высоты?

Офигеть! Мир как будто отдалился. Цепочка пьедесталов вдоль кромки поля — короткая-короткая. Какие же они маленькие! А это что, площадь? А это ... обрыв? Господи, да если я сейчас доверну, то в парении до скольжу за его кромку!

Но что у меня с выносливостью? Маловато — одна треть. Надо на посадку, но перед этим... Я не удержался. Крылья вокруг оси чуть вниз, как будто