Нашего? То есть, Авари — не эльфы?!

Однако страх из-за сожжённых записей пересилил обиду, и юный Нолдо пошёл сквозь ряды книг, чтобы взять из хранилища новые листы. Заранее придумав, что ответит, если встретит кого-нибудь из учителей или близких знакомых, почему пришёл сюда сам, Аратэльмо пробегал глазами по переплётам, невольно замедлился, увидев название «Хроника битв за Белерианд. Даэрон из Дориата».

«Слишком поэтично, — критиковал автора отец, — никогда не воевавший менестрель пытается воспевать тех, кого ни разу не видел! Хотя, многие описывают битвы намного хуже».

— Сам бы записал, — прошептал юный Нолдо, — раз никто не знает, как надо. Сделай сам! Покажи пример!

Стилизованный под измазанный в крови пергамент, переплёт с надписью «Деяния Моргота» перетянул на себя внимание. Эта книга была ещё пафоснее, однако её химрингский лорд не считал плохой. Возможно, причиной было отсутствие конкретного авторства, что подразумевало общее мнение народа, а не чьё-то личное. Возможно, любое, даже нелепое описание злодеяний врага казалось бывшему пленнику, а ныне полководцу, уместным. Или, возможно, потому что в «Деяниях», в отличие от остальных исторических книг, убийство валинорского нолдорана, избранника Валар — Финвэ не было показано героическим сражением эльфа и многократно превосходящего силой Айну. Здесь, не как в летописях Хитлума, говорилось, что Моргот не просто смёл с пути препятствие в виде вооружённого Нолдо, а нарочно отыскал его, безоружного, и зверски замучил до смерти. При таком изложении истории нельзя оправдать врага тем, что он мог случайно убить мешавшего агрессора, и слова великого Маэдроса о том, что нельзя давать второй шанс предателю и надеяться, что тот исправит содеянное, звучат особенно убедительно. Но что если злодеяния Моргота преувеличены, а история гибели Финвэ не до конца правда? И причины, по которым отец не рассказывает про плен, могут быть очень разными…

Аратэльмо понимал, что никогда и никому не должен подобного говорить, и от необходимости лгать даже близким становилось ещё гаже на сердце. Мельком взглянув на книгу с огненной птицей и почему-то вспомнив рассказ отца о погребальных кострах, на одном из которых и закончился путь в мире живых для того неизвестного мальчика Аратэльмо из Тириона, Артельмир Химрингский завернул за угол, открыл дверь в архив…

— Я забыла запереть, прости, — виновато сказала любимому учителю сына лорда прекрасная дева с сияющими прозрачно-серыми глазами, спешно поправляя платье и волосы.

— Ничего страшного, — улыбнулся книжник, давая понять, что Аратэльмо может войти. — Мы с тобой позже продолжим, моя душа. Наше обсуждение новой книги о нарогских пещерах оказалось столь увлекательным и приятным, что я буду бесконечно счастлив продолжить.

Дева рассмеялась и выпорхнула в основное помещение библиотеки. Осторожно поправив рубаху, летописец начал вставать со скамьи, Аратэльмо бросился помогать: Ондимо, валинорский каменщик, во время Исхода стал воином, но в Битве-под-Звёздами лишился левой ноги до самого бедра. Сидеть стало удобнее, чем ходить или, тем более, сражаться в доспехах, и Нолдо вспомнил о детском увлечении стихами и историей.

— Это правда, что на осадный лагерь напал дракон? — спросил Ондимо, подойдя к стопке книг в углу комнаты, возвышавшейся до подбородка эльфа.

— Червяк, — пожал плечами Аратэльмо.

— У него не было лап? — уточнил летописец, деловито перебирая записи.

— Полагаю, были, — юный лорд остановил взгляд на том, зачем пришёл, и пусть поговорить с бывшим учителем очень хотелось, тревога брала своё.

— У червей нет ног, — серьёзно сказал книжник, достав энциклопедию подземных существ. — Здесь только подтверждённые данные о представляющих опасность животных недр. Хеправион, твой «горячо любимый» приближённый отца, передал рисунки очевидцев с места битвы, и ни на одном из них дракон на червя не похож. Воины между собой могут обзывать врага, как хотят, но мне нужна достоверность. То, что Моргот — чёрный враг, не означает, что он полностью цвета угля.

— Я пришёл за листами для чертежей, — виновато опустил глаза Аратэльмо. Уходить не хотелось совершенно.

— Если нужна помощь, — начал говорить Ондимо, и сын химрингского лорда, не дослушав, согласился. В одиночку пришлось бы возиться в два раза дольше.

— Однажды я уйду в восточные земли, — сказал Нельяфинвион, — жаль, не смогу взять тебя с собой, однако, можешь быть уверен, я стану отправлять посланников, и сведения, приносимые ими, будут максимально точными и достоверными.

— Если выполнишь обещание, — улыбнулся летописец, почти не хромая, шагая в сторону коридора, — это будет лучшее, что ты сделаешь для меня.

— Выполню, — заверил Аратэльмо. — Клянусь.

Преграда к доверию

Недружелюбная равнина, которую Линдиэль запомнила с детства благодаря забавному названию — Царство-над-Весёлым-Потоком, раньше выглядела пусто и уныло, и смеялись там только воды широкой реки, протекающей между высокими пустынными берегами. Теперь же здесь кипела жизнь, особенно вдоль дорог, где практически каждый дом был и торговой лавкой мастеров, и таверной, а завезённая из плодородных краёв земля вокруг построек чернела на фоне сероватой пыльной родной почвы.

И в каждом доме жили семьи. Одни — мирно и ладно, другие — нет. Линдиэль смотрела, как жёны отчитывали мужей за недостаточно успешную торговлю, а мужья жён — за небрежное ведение хозяйства, родители ругали детей за баловство и непослушание, а дети родителей — за излишнюю строгость и требовательность, кто-то обижался, плакал, даже дрался, а дочь лорда Новэ едва не рыдала оттого, что у всех есть семьи, но только не у неё. Даже скорбящие казались эльфийке счастливыми, ведь им хотя бы есть, о ком плакать.

Помня обещание отца, Линдиэль, наконец, поняла, каким образом можно исполнить задуманное, и для начала решила встретиться с племянницей и её наводящим ужас на соседей супругом.

— Владыка Карантир не принимает гостей, — сообщили встретившие Линдиэль верные короля. — Нам приказано сопроводить тебя, леди, к королеве.

Дочь лорда Новэ недовольно поджала губы. Да, она слышала про затянувшийся совет, касавшийся торговых дел, хотела бы попасть на него, однако настаивать не решилась.

Эльфы свернули на восточную дорогу, ведущую вдоль гелионского притока в небольшой лесок, расположенный в низине у озера. Гарцуя на белоснежной длинноногой лошади, облачённая в доспех Линдиэль ловила на себе удивлённые и восхищённые взгляды Синдар, и гордилась собой. Это немного отвлекало от грустных мыслей.

Домиков попадалось всё меньше, местность стала неровной, а после двух глубоких оврагов началось редколесье, пересечённое дорогой из белых камней.

— Весной и летом