— Синдзи! — окликнула меня Этсу.

Пока меня не было, она успела где-то раздобыть папку с карандашом и сейчас вся такая деловая направлялась в мою сторону, не забывая бросать взгляды по сторонам. Как я понял — оценивая артефакты. До нас Этсу так и не дошла, резко затормозив возле ближайшего к двери стеллажа.

— Моя биологическая мать — Сакурай Этсу, — произнёс я негромко, обращаясь к Тай Кингу.

— Красивая женщина, — произнёс он ровно.

Не знаешь, что сказать — хвали.

— Синдзи! Подойди! — помахала она мне.

— Ну… пойдём глянем, что она там увидела? — спросил я.

И первое, что мы сделали, подойдя к Этсу, это представились. Ну, то есть не мы, конечно, а Тай Кинг. Впрочем, эти двое были друг другу неинтересны, так что прошло всё быстро и ровно.

— Смотри, Синдзи, видел когда-нибудь такое? — показала она мне нечто, что было очень похоже на пустую портретную раму.

Выделялась она только тем, что на ней была гравировка, напоминающая кельтский орнамент, только очень… плотно нарисованный. И тонко. Уже с пары шагов обычный человек не различил бы все эти линии и завитушки. Сама же гравировка тоже была обычная, если так можно сказать о рисунке, присутствующем на половине известных артефактов.

— М-м-м, — задумался я на мгновение. — Нет.

— Вещица довольно распространённая, тем не менее каждый экземпляр по-своему интересен, — сообщила она, крутя раму в руках. — В целом, несмотря на то, что картины Древних используют бахир при активации, на девяносто процентов они продукт высоких технологий. Более того, часть этих самых технологий была применена в виртуальной реальности. Понятное дело, — посмотрела она на меня, — не в гражданских очках для развлечений. В экранах МПД и шагающей техники тоже используются технологии, взятые отсюда. И при всём при этом до сих пор идут споры о том, что изображают эти портреты. Хотя портретами их называть некорректно, но уж так сложилось. Смотри, — развернула она раму и сместила большой палец.

Через мгновение после этого на том месте, где у обычной картины должно быть полотно, открылось окно в… какую-то гористую местность. Вид, представший перед нами, показывал обрыв скалы. Что там внизу, видно не было, зато другие горы, утопающие в зелени — да. И эта самая зелень шевелилась на ветру. Деталей из-за расстояния я не видел, но деревья определённо шевелились.

— Это сейчас… — удивился я. — Птеродактиль вдали пролетел?

— Интересно, да? — глянула на меня Этсу, после чего удерживая раму одной рукой, вторую засунула в картину. — К сожалению, а может к счастью, это всего лишь образ. Голограмма… Хотя нет, голограмма слишком отсталая технология, чтобы описывать ею это.

После чего вынула из картины пропавшую было кисть, а образ, поблекнув, исчез.

— Дай-ка, — протянул я руку.

Интересовала меня, в общем-то, лишь одна деталь, именно её я и решил рассмотреть поближе.

— До сих пор ведутся споры, что именно показывают данные картины, — продолжила разглагольствовать Этсу. — Кто-то говорит, что это реальные места, кто-то — что выдуманные. Но основная масса учёных сходится на том, что это просто картины, и показывать они могут что угодно. Где-то реальность, где-то выдумку. Более того, многие уверены, и я в том числе, что спектр зрения Древних был несколько иной, нежели у нас, и видим мы далеко не всё, что картины показывают. Кстати да, полностью одинаковых картин найдено не было, что тоже даёт пищу для размышлений. Рамы одинаковые были, а картины — нет.

— Чтобы включить артефакт, надо подать бахир вот в эту финтифлюшку? — спросил я, приблизив к ней раму и указывая на нужное место.

— Хм, немного не корректный вопрос, — ответила она. — Чтобы просто включить артефакт, неважно, куда ты подаёшь бахир, а вот для включения картины да, именно сюда.

И, видимо, в качестве наглядного примера, протянула руку и коснулась рамы, после чего передо мной засветился синий экран, внутри которого медленно вертелась наша планета. Правда, в схематичном виде. Я же бросил ещё один взгляд на ту самую «финтифлюшку». Закрученная в спираль гравировка, немного напоминающая отпечаток пальца, слегка выделялась по цвету. Так-то вся рама была слегка зелёная, но место включения было ещё чуть зеленее.

— Ты по цвету место определила? — спросил я, глядя, как экран гаснет.

— И по нему тоже, — слегка кивнула Этсу. — Ну и по форме такие печати очень похожи. Там, где они вообще есть. На боевых артефактах их в основном нет. А где есть, они красного цвета.

— То есть цвет что-то значит? — уточнил я, укладывая артефакт на полку стеллажа.

— Определённо, — откликнулась она и черканула что-то в своей папке. — Только утверждать что-то более-менее уверенно мы можем лишь о двух цветах. Зелёный — сугубо гражданские артефакты мирного назначения. И в противоположность им красный цвет — артефакты военного назначения. Не путать с боевыми артефактами, на которых печати активации нет, а там, где есть… Далеко не факт, что это именно боевые артефакты. Это мы, современные люди, их так используем, а как оно было изначально, неизвестно. Остальные цвета… — замолчала она. — Не знаю. Гадать можно вечно. Например, чёрный цвет, вполне возможно, знак рабочего инструмента. Есть предпосылки. Золотой цвет — что-то вроде штампа «совершенно секретно»… В общем, нечто сильно важное для Древних и полная ерунда для нас. Ну и о последнем, синем цвете, я даже предполагать не возьмусь. Одно время мы с Рафу думали, что он связан с искусством, но тогда вот эти вот картины и не картины вовсе. Да и назначение многих других артефактов становится непонятным.

— Ну да, — невольно задумался я. — К тому же слишком большая конкретика. Либо это не искусство, либо цветов должно быть больше. Спортивный цвет, к примеру.

— Кухонный, — улыбнулась Этсу. — Довольно логичный вывод, но мы с Рафу по молодости и неопытности носились с этой идеей года полтора. А некоторым наша идея понравилась настолько, что они носятся с ней до сих пор. Кстати да, не стоит забывать, что такие печати активации есть далеко не на всех артефактах. Это даже с учётом откровенно боевых. Может быть, разные фирмы, если проводить аналогии с современностью, может, разные страны и технологическая культура, может, дело во времени. Например, есть теория, что артефакты с печатями активации стали делать уже после того, как Древние стали плотно общаться с человечеством.

— Так вы учёная, миссис Сакурай? — спросил неожиданно Тай Кинг.

И я только сейчас обратил внимание на то, что Этсу выдала нам эту лекцию на английском.

— И смею надеяться, не последняя в мире, — глянула она. — Ладно, пойду дальше разгребать местный бардак.

Постояли, помолчали, думая каждый о