— Не надо вопросов. Просто сделай, как я прошу.

— Вадим подошёл бы лучше.

— Нет. Мне виднее. Извини.

Ольга молчала. Дурят нашего брата. Сказки рассказывают. Любой человек — клубок противоречивых побуждений. Сегодня желает одно, завтра другое, послезавтра сам не знает, чего хочет. Может быть, тот, чей мы образ и подобие, так же противоречив и запутан.

— Сожалею, задание действительно не самое приятное.

— Да. Плевать… Кого скажете, того и грохну. Хоть вас.

Потусторонние силы управляли событиями, гнали их, словно пьяный шофёр машину. И катастрофа была совсем рядом. Ольга не боялась Конца Света. Но что делать, если он не состоится? Жить дальше? С открытой раной в груди на месте сердца, боль от которой заставляла мотаться по белу свету в поисках забвения?    

Иногда ей казалось, что рана зарубцевалась. Но происходило событие, где она проявляла себя десятком разновидностей бездушных сук, и оказывалось, что ничего не изменилось. Ноющая пустота терзала ещё хуже, будто в проткнутую когда-то дыру вставили острый шампур и прокрутили. Может быть, этим острым шампуром была её тоска? Она свыклась с этой болью, оставив слабую надежду, что однажды само пройдёт. Само не проходило.

Вдруг вспомнила маму. В своей заурядной судьбе та нашла узкую щель, сквозь которую проникала в блистательный мир. Это были книги. Они магическим образом давали ей надежду: может быть, завтра или через год, но всё изменится. С такой верой можно сводить баланс бухгалтерских отчётов, возвращаться из убогого кабинета в крохотную душную квартиру к готовке, стирке, уборке. Неужели в этом человеческое предназначение? «Нет!» — говорили книги. Надо только немного подождать. Мама ждала, читая про мореплавателей, археологов и путешественников. Дождалась ли?

Слова барона вновь взбаламутили строительный мусор, где когда-то стоял храм её души. Его разрушали и люди, и нелюди. Жизнь показала, что ломать легко. Вот построить снова невозможно. Может быть, пепел красной коровы изменит этот утонувший в зыбучей трясине мир? Даст миллионам возможность изменить судьбу? А не даст, так и хрен с ним, с этим миром. Хуже уже не будет.

— А это правда, что пепел полностью изменит свойства человека? — неожиданно спросила Ольга.

— Клянусь!

Ответ был так скор и прост, что голос показался незнакомым. Ольга заглянула в древние глаза Анри и вдруг догадалась. Несмотря на холодный ветер, пролезающий под куртку, кожа покрылась испариной.

Так вот почему барон назначил именно её главной!

Лишь у неё была настоящая причина искать таинственный артефакт. Ведь только так можно было склеить свою разрушенную душу, вернуть украденное сердце. И стать человеком. И ради этого можно было бы убить и Софию, и барона, и всё остальное человечество…

Глава 2.

В которой мы возвращаемся в прошлое и узнаем, сколько нужно трупов, чтобы избежать замужества

C’est la vie — такова жизнь! Эти слова скрывают главную загадку мироздания. Мы привыкли и не замечаем странностей окружающего мира.

Почему мы думаем, что существо, которое живёт, и есть мы сами?

Верим философу, который сказал: «Я мыслю — значит, существую». Помолчал и добавил: «Всё, спор закрыт!»

После загадочных событий на Ямайке Ольга подумала, что Рене Декарт здорово запудрил людям мозги. И наличие мышления совершенно не означает факт существования. Мыслить за тебя может кто-то иной. И он же может создать картину окружающего мира. Ведь создал же человек самообучающиеся компьютеры. Совсем скоро наш домашний пылесос, забившись в угол, станет рассуждать, есть ли у него свобода воли, и утверждать, что раз мыслит, то и существует…

Еще непонятнее окружающая реальность. Современная физика пришла к выводу, что Вселенная не может существовать без некой посторонней созидающей силы. Убери её, и всё разрушится, поскольку энтропия, саморазрушение — главное свойство мироздания, где всё стремится распасться и погибнуть. Дом без хозяина развалится. Но точно так же умрёт космос без некой стабилизирующей воли. И чтобы окончательно запутать ситуацию, физики утверждают, что сознание человека влияет на вселенную.

Два десятка первых лет жизни Ольга полагала, что мир существует сам по себе. Так было до вчерашнего вечера. Ночью в джунглях Ямайки она случайно приняла дух умирающего колдуна, вошедший в неё в виде неукротимого леопарда. И уже утром реальность закапризничала, как ветреная девчонка.

Проснувшись в номере отеля, обнаружила, что кровать, кресло, торшер и даже её одежда живые. Джинсы оглаживали ноги с плотоядной настойчивостью лепестков насекомоядного растения. Кресло, похожее на черепаху, топталось в углу комнаты. Пальмы за окном ожили и вежливо общались друг с другом. В их тени вяло шебуршились отдыхающие. Они выглядели марионетками, поскольку от головы и торса в разные стороны тянулось десятки тонких ниточек-лучей. Тела были завёрнуты в туманные коконы. Ольга поморщилась. На свингер-курорте одетый нудист выглядит извращенцем.

Потом сообразила, что сошла с ума. После вчерашней ночи это было бы самое естественное. Конечно, её жизнь пестрила событиями. Но пляски и хоровое пение в компании людоедов, заковыристый экзорцизм в хижине колдуна, леопард, втиснувшийся в её тело, жуткое явление сильно постаревшего любовника… Пора вызывать психушку.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату на задних лапах вошёл огромный волк, злоупотребляющий фитнесом.

Ольга завизжала, заслонилась стулом, который вдруг затрепыхался и превратился в цаплю. Выронила костлявую птицу, та с писком отскочила в сторону.

Волк заговорил знакомым голосом:

— Успокойся. Ты не сумасшедшая. Видишь, что получается, когда лезешь в чужие дела.

— Сгинь! Ты кто?

— Вадим.

— Врёшь, тварь!

— Успокойся! — Волк сделал шаг назад, поднял лапы. — Я действительно Вадим.

Ольга вдруг вспомнила, что умеет колдовать и сможет себя защитить. В кого бы его превратить, хотя он и так уже чудище косматое.

— Знаешь, как я тебя вижу?

— Нет.

— Ты — волк, который хочет меня съесть и говорит, гад, человеческим голосом.

— Я уже позавтракал. Наверное, вокруг тебя монстры?

— Нет. Страшный только ты. Остальные ничего, только ползают, заразы.

— Понятно. Это нормально. Я помогу, и всё станет более привычным.

— Что со мной?

— Ты не готова к такому резкому приходу новой силы.

Волк принёс стакан воды. Он двигался стремительно и страшно, неуловимыми движениями дикого зверя. Но Ольга уже начала осваиваться.

Она приняла из когтистых лап чашку, похожую на цветок лилии, наполненный росой. Выпила. Показалось вкусно. Стало немного лучше.

— Почему у тебя такие большие уши?

— Чтобы лучше слышать тебя…

— Мой мозг кипит. С глазами что-то случилось?

— Со зрением всё в порядке. Ты видишь реальность, но другую. Их много.

Ольга вдруг подумала, что происшедшему есть объяснение. И это успокаивало.

— Какая же настоящая? — спросила она.

— Настоящей не существует. Мы видим то, что нам показывают.

— Кто?

— На этот вопрос нет ответа. Религиозные люди используют самую простую версию.

— А есть и сложные?

— Конечно. Но нет верных.

Ольга почувствовала, что разговор с умным волком уже не пугает и кажется вполне нормальной ситуацией. Надо присесть. Кресло послушно подползло, подставив панцирь. Уселась. Оказалось даже удобно.

— Продолжай… — Она запнулась, — Вадим, я слушаю и ничему не удивляюсь. Просто объясни, что вокруг.

— Один из вариантов изображения мира. Детей с раннего возраста приучают к общепринятой картинке. Если ребёнка изолировать, то получится сумасшедший, воспринимающий реальность не так, как все. Новорожденный видит мир перевернутым, но обучение и тренировка заставляют мозг корректировать правду. И так со всеми