вражеской эскадры, что держали курс к Массауа. Все же у итальянцев оставался еще совершенно не пострадавший броненосный крейсер и отремонтированный на скорую руку силами экипажа бронепалубный «Джованни Бозан», компанию которым могли составить два минных крейсера. Вот и выходило, что вся тяжесть окончательного решения вопроса итальянской эскадры ложилась на плечи самых маленьких и слабых вымпелов собранного им с бора по сосенке флота. Впрочем, эти крохи уже не раз доказывали делом, что способны очень болезненно кусать и теперь им предстояло продемонстрировать свои возможности хотя бы еще один раз.

Развязка затянувшейся трагедии итальянской эскадры случилась в первую же ночь обратного пути. Сперва, получил мину в борт и ушел на дно шедший головным «Джованни Бозан». Не спасли ни редкие уцелевшие прожектора, ни напрягающие слипающиеся глаза матросы. Рассмотреть в кромешной тьме низкий силуэт небольшого катера на расстоянии в пол километра оказалось выше их сил. Зато медленно плетущиеся и обозначенные ходовыми огнями итальянские корабли представляли собой отличную мишень для набивших руку и глаз миноносников. Стоило закончиться свалке, образовавшейся из-за начала спасательных работ, как разлетевшийся над морем звук подрыва возвестил о начале очередных бедствий. На сей раз досталось остававшемуся все это время целехоньким «Марко Поло». Учитывая, что именно он подошел к гибнущему бронепалубнику и принялся снимать с него людей, удерживаясь машинами на месте, броненосный крейсер превратился в идеальную мишень, чем и не преминул воспользоваться Георгий Керн.

Спустя два часа имевший солидный крен на левый борт и плетущийся со скоростью 8 узлов «Марко Поло» получил еще одну мину отправившую его на дно Красного моря вместе с большей частью экипажа и спасенных с «Джованни Бозан» моряков. Уцелеть удалось лишь четырем десяткам матросов успевших спустить пару шлюпок, которых на следующий день подобрал проходивший мимо английский пароход.

Активно же сопротивляющийся поступлению воды «Каио Дуилио» дотянул до самого утра, но в конечном итоге все же был посажен командой на мель во избежание окончательной гибели корабля. С ним же остался «Монзамбано», чьи повреждения не позволяли идти с большой скоростью, а то, что именно в ней заключается единственная возможность спасения оставшихся кораблей, было ясно, как божий день.

Вот только не раз перехватывавшим японские конвои морякам «Полярного лиса» безоружный войсковой транспорт идущий в охранении сравнимо вооруженного минного крейсера и лишенной какого-либо артиллерийского вооружения миноноски не показались грозным противником. В них всех они видели лишь жертв, к которым пришел белый и пушистый зверек. Навязанная уже в полдень артиллерийская дуэль закончилась для «Конфьенци» уничтожением обоих котельных отделений и полной потерей хода. Пусть «Полярный лис» тоже успел схлопотать два 120-мм снаряда и полтора десятка 57-мм, ни в ходе, ни в огневой мощи потерь он не понес, потому легко смог принудить оставшийся абсолютно без защиты транспорт к сдаче, а после и заставить спустить флаг итальянский минный крейсер. Причем, куда более ценным трофеем, нежели побитый «Конфьенца», смотрелся придерживавший раненую осколком руку вице-адмирал Каневаро, который не пожелал оставаться на разбитом броненосце и вместе со штабом перешел на единственный сохранивший ход корабль. Спастись удалось лишь старенькой миноноске, воспользовавшейся тем, что большие дяди заняты выбиванием зубов друг другу и выжавшей из своих машин все, на что те были способны. Именно экипаж этого маленького кораблика принес в Массауа горькую весть об очередном поражении Королевского флота, чем поверг в ужас все колониальное начальство.

Иениш же, махнув рукой на удравшую миноноску, предпочел озаботиться процессом взятия пленных и сохранения трофеев. К его величайшему удивлению, адъютант итальянского командующего оказался русскоговорящим по причине своего появления на свет в Мариуполе и проживания в России едва ли не половины жизни, так что «найти общий язык» удалось весьма быстро. Не прошло и часа как взявшая на буксир охромевший минный крейсер «Тринакриа» двинулась обратно в сторону Асэба, правда, сделав по пути изрядный крюк, чтобы обойти стороной сидящий на мели броненосец и к утру 21 февраля оба трофея были доставлены к месту назначения в целости и сохранности. Как ни странно, за весь переход со стороны итальянцев не было ни одной попытки затопить свои корабли. Были ли тому причиной принципы следования правилам ведения войны с цивилизованным противником, каким итальянцы воспринимали Иениша и его людей, либо многочисленные акулы, облюбовавшие воды Красного моря — осталось загадкой, разгадывать которую отставной капитан 1-го ранга даже не собирался. Для него главным было то, что очередные трофеи, что могли принести весьма солидные деньги, добрались до порта. А всевозможные мелкие детали и гипотезы… Он оставил их на откуп историкам, что когда-нибудь возьмутся исследовать ход ведения данной войны.

Достигшее Рима сообщение о полном разгроме высланной к берегам Эритреи эскадры и пленении ее командующего, мгновенно просочившееся во все газеты, едва не сразило премьер-министра Италии. И так бывший весьма непопулярным в народе в связи с многочисленными скандалами, как политического, так и финансового толка, он оказался на краю пропасти и сделал то, что умел делать лучше всего — он надавил. Надавил на губернатора Эритрейской колонии так, как только умел давить — не взирая на конституцию и законы. В дело пошло все — обвинения во всех смертных грехах, шантаж, угрозы. В результате, изрядно взбодренный Оресто Баратьери был вынужден уже на следующий день после получения более чем резкого сообщения от главы правительства выдвинуть свои войска к Адуа, где располагались основные силы Менелика II, чтобы одним решающим сражением прекратить эту затянувшуюся войну.

Однако, судьба-злодейка даже не думала останавливаться на достигнутом, и вскоре Рим взорвала еще одна сногсшибательная новость. Впрочем, эффект холодного душа произошедшее произвело не только в столице Италии. В Париже, Лондоне, Вене и даже в Берлине с замиранием сердца читали сухие строки официальных сообщений, в срочном порядке посыпавшиеся, как от военных моряков, так и дипломатов — на рейд Смирны пришли три броненосца под Андреевским флагом, которые по определению не могли оказаться в водах Средиземного моря. И, тем не менее, все желающие могли наблюдать трех бронированных гигантов во всей их смертоносной красе.

Конечно, что английская эскадра, что итальянская как минимум вдвое превосходили отряд русских кораблей даже с учетом наличия здесь же русской мореходной канонерки и пары рангоутных крейсеров 2-го ранга. Но ведь никто из них всерьез не собирался развязывать войну с Россией, начав с уничтожения кораблей, которые самим фактом своего появления в этих водах значительно меняли баланс сил в Средиземном море.

Впрочем, русские тоже не горели желанием опробовать в реальном деле свои орудия и снаряды. Наоборот, они с превеликим