— Ты чего?

Белки ушли вниз, после чего послышался скрип шконки первого яруса. Молчун Лу, так и не проронив ни звука, отправился на боковую. Меня же сон покинул окончательно. Блин, с таким соседом рано или поздно загремишь в психушку. Да ещё вон крыса в углу, кажется, шебуршится. Придётся днём высыпаться, когда камеры открыты и не так жутко. Да и то не факт, что усну. Только такой пытки мне не хватало!

Всё-таки спустя столько лет трудно вновь привыкать к тюремным порядкам. Да и возраст уже не тот, то в одном месте кольнёт, то в другом… А врачи здесь я представляю какие, небось, коновалы, привыкшие штопать резаные и колотые раны.

Утром встал с тяжёлой головой. Плюс настроение было паршивым. Не иначе начался отходняк, ведь только сейчас я отчётливо осознал, в каком унылом месте мне предстоит провести пятнадцать лет, лишь изредка получая возможность встречи с родными и близкими. Надежда на то, что Стетсону и адвокату совместными усилиями удастся вытащить наружу всю правду об убийстве с подставой, таяла с каждым часом. Я подозревал, что вся эта затея была тщательнейшим образом спланирована, даже несмотря на дефицит времени и на то, что о моём походе в «Голливуд» знали два с половиной человека. Вернее, три: Уайлдер, который собирался идти лечить зубы, и отиравшиеся рядом пара человек из персонала студии.

Так, так, так… А что мы знаем о тех двоих? Да почти ничего, разве что припомнилось имя одного, кажется, Квентин. Но они знали, что я буду в «Голливуде», следовательно, могли быть причастны к тому, что затем произошло. При первой возможности скажу об этом Стетсону или Спенсеру, пусть отработают эту ниточку. Возможно, если за неё потянуть, на свет божий может вылезти немало любопытного.

— Блок, на завтрак!

Крик надзирателя вернул меня в действительность. М-да, война войной, а жрать охота. Последний раз нас кормили вчера в придорожной забегаловке, а с того времени минуло порядка восемнадцати часов.

Сунув крысу за пазуху, негр потопал вниз, и я пристроился следом, влившись в людскую толпу.

— Тебя как звать-то, новенький?

Я покосился на голос. Сальные редкие волосы, нос набок, шрам над бровью, тонкие губы, гниловатые через один зубы… Неприятный тип, на полголовы ниже меня.

— А тебя? — вопросом на вопрос ответил я.

— Я смотрю, ты борзый, — угрожающе хмыкнул индивид и поплёлся дальше в сторону столовой, откуда уже доходили вполне аппетитные запахи.

Столовая представляла собой большой зал с рядами стоящих параллельно друг другу столов и скамеек. Одновременно тут могли разместиться человек двести, а то и триста. Я догадывался, что сидельцев в Сан-Квентине на порядок больше, поэтому, судя по всему, здесь питались в несколько заходов.

Н-да, это вам не та кормёжка, которой потчевали сидельцев в Бутырке и Ухтпечлаге. Жить можно, я даже почувствовал, как в животе забурчало.

Зэк на раздаче бросил Молчуну Лу в миску черпак картофельного пюре, сыпанул жареных бобов и полил сверху мясным соусом, но тот продолжал стоять, тупо пялясь на свою пайку.

— Ты чего, первый раз, что ли? — обратился к раздатчику стоявший позади Молчуна смуглый мужик лет пятидесяти. — Не знаешь, что ему всегда накладывают двойную порцию?

Только получив желаемое, Молчун Лу поставил тарелку на поднос, где уже присутствовали хлеб, салат и сок, и потащил его в зал для приёма пищи. Прежде чем приступить к трапезе, негр сунул кусочек хлеба за пазуху, и я живо представил, как крыса, обхватив еду лапками с крохотными розовыми пальчиками, уплетает угощение за обе свои щёчки. Следом за хлебом отправилось и политое соусом пюре на кончике ложки. На этот раз я даже разглядел крысиную мордочку, тычущуюся в мятый картофель.

Что удивительно, против подобного не протестовали ни зэки (была только пара ироничных комментариев), ни прохаживающиеся между столами надзиратели. Непонятно, почему на такие вещи смотрели сквозь пальцы, но факт оставался фактом.

Наконец и сам Лу приступил к завтраку. Он ел, держа ложку (вилки нам не выдавали), как ребёнок, но с такой решимостью, что его тарелка опустела менее чем за полминуты. После чего облизал ложку, выдул сок и сыто рыгнул.

— А вчера на ужин были стейки из говядины, — произнёс с ноткой ностальгии сидевший слева от меня немолодой худощавый зэк в очках с круглой оправой.

— Вы ведь первый день здесь? Джеймс Моррис, налоговый агент, — представился он.

— Фил Бёрд, бизнесмен.

— Погодите… Уж не тот ли Фил Бёрд, что владеет телестанцией, газетами и киностудией? — округлись за стёклами очков глаза Морриса.

Я неопределённо пожал плечами, мол, как хочешь, так и думай.

— И за что же вас сюда упекли?

— Убийство на меня повесили, которого я не совершал, — коротко ответил я. Не хотелось мне рассусоливать эту тему, всё равно никто не поверит в мою невиновность. Тут кого ни спроси — все сидят ни за что.

— Много дали?

— Пятнадцать.

— В общем-то лучше, чем электрический стул… Хотя здесь на тот свет отправляют через газовую камеру, а до 42-го — на виселицу. А меня посадили за финансовые махинации, — признался Моррис. — Поимел свою компанию на 250 тысяч, получил семь лет, из которых год и два месяца уже отсидел. Правда, — хмыкнул он, — деньги они так и не нашли.

— Что, закопали в саду под деревом? — в свою очередь усмехнулся я.

— Хотите узнать, где я прячу деньги? — шутливо погрозил пальцем налоговый агент. — Этого не знает даже моя жена… — Он вздохнул, а глаза за стёклами очков резко погрустнели. — После приговора она тут же со мной заочно развелась, продала дом и вместе с нашим двенадцатилетним… теперь уже тринадцатилетним сыном уехала жить к своей матери в Небраску.

— Печально… Ну да бог с ними, с вашими деньгами, у меня и своих хватает. А что вы скажете о тюремных порядках? По пути с нами ехал один зэк, который здесь якобы уже сидел, но к его словам я отношусь с долей изрядного недоверия.

— О, — оживился Моррис, — о порядках вы должны всё знать, иначе и впрямь трудно придётся. Вы же ведь впервые оказались за решёткой, как я полагаю?

«Ага, впервые», — хмыкнул я про себя.

— Кстати, обойдёмся без фамильярностей, здесь ты можешь звать меня просто Фил, — как можно дружелюбнее улыбнулся я сотрапезнику, почему-то вспомнив русское слово «простофиля».

— Хорошо, тогда для тебя я просто Джеймс, — ещё шире улыбнулся Моррис. — Так вот, слушай и ешь, а то нас скоро погонят на работу. В общем, тюремное сообщество в основе своей поделено на