— Я уже работаю над этим.

— Кстати, что там за девка, которую нам Спецназер сватает? Ты её знаешь?

— Да. Фокс её зовут. Б…ь ещё та. Но дело свое знает крепко. Она действительно отличный агент. И незасвеченная. Должна справиться.

— Хорошо. А что от наших агентов слышно интересного?

— Ну, Мафия к Гвоздю в плен попала, это ты уже знаешь. Надо обменивать. Мы же своих не бросаем?

— Нет, конечно. Найдем на кого обменять.

— Вот. А вот Крот сообщает, что сегодня Гвоздь разругался со Жмуром. Напрочь, Др перестрелки дело не дошло, но вот всё остальное…

— Интересно. А это не может быть спектаклем, для выявления наших агентов?

— Мало вероятно. Мурка из Корчевки тоже косвенно подтверждает эту информацию.

— Очень интересно, — Князь задумчиво почесал лоб. — Это что же выходит? Гвоздь выбросил белый флаг? Пытается с нами замириться любой ценой?

— Не совсем. Скорее, он понял, что не тянет и решил ужаться. Скинуть, так сказать, лишние активы. Отбросить имперские амбиции и закрыться в своём колхозе, отгородившись ото всех.

– Ну тоже не самый плохой расклад. С этим уже можно работать.

Шиша

За час я, конечно, не восстановился в полной мере. Порезанная рука горела огнем (а мне ей копье сжимать, между прочим), голова болела (хоть, конечно, и не так как раньше), да и вообще - наблюдалась общая слабость в организме. Но на щедрое предложение Ведьмы сделать мне укол стимулятора я ответил категорическим отказом. Ещё мне только не хватало на наркоту подсесть тут.

Но это вовсе не значило, что на бой с Доном я выходил не заряженный на борьбу. Вовсе нет. Так-то да… Мальчишка мне был, без сомнения, симпатичен. Да к тому же пацан совсем. Фраза «убить ребенка» тут актуальна как никогда. Но всё-таки…

Нет, можно было бы, конечно, придумать себе сотни оправданий. Например, что даже если я позволю ему убить себя, то дальше у него всё равно не будет ни малейшего шанса. Ни против Качана, ни против Куктая, ни, тем более, против Мосла. То есть, моя нибель окажется бессмысленной.

Или что мне никак нельзя погибать, потому, что дома, в Малиновке меня ждёт куча дел, и поддаться на арене будет малодушным бегством от своих обязанностей.

А еще там, дома меня ждут две моих маленьких «дочки». И я просто не могу предать их доверие.

Или что должен продолжать жить за всех, уже погибших ранее на этом сраном турнире. Продолжить их незаконченные дела. Спасти от вымирания анклавы Греки и Хиросимы. Отомстить Крабу и Шварцу за смерть Навы. Достать инсулин для маленького братика Скотининой. Узнать-таки, что там за доктор Лиза из СВО завелась у Губера? Дон, при всех своих достоинствах, всего этого не сможет сделать. И, значит, нужно это делать мне. Чтоб их смерти не были напрасными. Как там песня пелась в старом советском фильме про мушкетеров?

И вот один, уже друзья далёко,

И трижды проклята моя дорога

Девиз был - все за одного,

И в этом был успех.

Успех пришел - и никого,

Лишь я один за всех.

Вот и мне предстоит отныне жить одному за них всех. А для этого побеждать на арене! И никак иначе.

Короче, придумать себе оправдание было совсем не проблема. Тем более, что все эти резоны были истинны, вот только это всё равно будет лицемерием. Я хотел жить! Я понял это со всей отчетливой ясностью. Понял и принял. Да, вот такое я говно, чтоб спасти свою никчемную жизнь - я готов убивать. Убивать детей. Только, чтобы выжить самому. Вот она истина. А все остальное лишь красивые обертки. Мне не очень нравился тот человек, в которого я превратился. Разве ж я был таким? Раньше б я сдался, возможно демонстративно отказавшись участвовать в этом турнире. А сейчас готов идти по головам, чтобы выжить.

— И сегодня в последнем четвертьфинале встречаются номер пятый - Дон и номер двенадцатый - Шиша, — надрывался ведущий в микрофон. — Да пусть победит сильнейший!

Боя снова не получилось. Казалось бы, Дон куда более опасный противник, чем тот же Гера, но и он абсолютно ничего не мог сделать мне своей ковырялкой. Главная проблема была в том, что спортивные фехтовальные снаряды (даже сабля, не говоря уже о рапире или шпаге) не имеют ничего общего с реальным оружием. Они тонкие, весят не более 700 грамм вместе с эфесом, легко гнутся на укол и вообще представляют из себя крайнюю степень вырождения боевого оружия. Ну и в спортивном фехтовании главное - это скорость. Нужно просто первым коснуться противника. Кто первым коснулся, тот и выиграл. От боевого фехтования это отличается тем, что спортсмены не привыкли думать о защите. Им это не нужно. Они не обращают внимания на возможность обоюдного поражения, ибо результаты боя за них считает электроника. Поэтому-то и часто лезут на рожон - больно-то всё равно не будет.

Я же, наоборот - свою тушку ценил неимоверно и просто не давал Дону выйти на дистанцию, с которой он мог бы, хотя бы, попробовать провести атаку. Элементарно не подпускал его к себе, выставив в его сторону свою пику.

Мальчишка, конечно, пытался подбить древко своей шпажонкой, но куда там. Он же привык как? Работать, в основном, самым кончиком клинка, отводя такую же пляшущую шпагу противника. А тут копьё, удерживаемое двумя руками (причем, куда более старшим и сильным противником.) Оно даже не шелохнулось. С тем же успехом он мог бы