— Господин вор, — остановил его маленький носильщик, — Погодите, господин вор!

Рик узнал его и стиснул зубы. Остатки веселья бесследно улетучились. Он резко остановился и вперился яростным взглядом в малыша:

— Ну?!

Мальчишка перевел дух. Он, наверное, долго бежал за Риком, и окликал, но юноша, погруженный в свои мысли, не слышал.

— Господин вор, что вы сделали с Ди? Она не узнает нас! — со страхом спросил малыш.

— И ты еще спрашиваешь? Я ничего с ней не делал, — процедил Рик, — Это она делала. И больше не зови меня ни вором, ни мастером. Нет их больше. А теперь пшел вон!

— Но… Господин!!! — с отчаянием выкрикнул мальчишка.

— Увижу тебя или Шима еще раз — пожалеете, что вообще родились на свет! — прорычал Рик и размашисто зашагал от начинающего растерянно хлюпать носом мальчишки. На душе противно заныло, как старая рана на непогоду. Рик шел остаток пути до дома, откровенно злясь на все и всех.

9. Круг

Караульные даже не глянули в сторону одинокого всадника, понуро едущего на восток. Их гораздо больше интересовал начинающий шуметь котел с похлебкой. Иллюзор, создающий впечатление полудохлой животины с ребрами наружу и тощего оборванца верхом на ней, был одним из немногих инопланетных предметов, которые Рику разрешили взять с собой.

Образ доходяг пока достаточно хорошо защищал Рика и его коня от назойливости посторонних. Проехав дальше, юноша огляделся. Первое кольцо оцепления в свое время ему описал Аласо, чьи молодцы детально его изучили снаружи, не без оснований полагая, что во всяком охраняемом месте есть пожива. Грубо сделанные из неокоренных древесных стволов вышки виднелись через почти равные расстояния по обе стороны дороги. Рик пожал плечами. На его взгляд, самым непонятным оставалась какая-то несерьезность всего, что он видел: «Казалось бы, такое оцепление ничего не значит — ходи себе ночью, куда вздумается. Да и днем — вышки одна от другой вон как далеко! Пошел себе примерно посередине между ними — никто и не углядит».

Рик снова вздохнул и пожал плечами. Нахмурился: «Да ведь они ж успешно справляются. Никто из бандитов Аласо, зашедших за эти вышки, наружу уже не вышел. Значит, только вид несерьезный. Или вообще эти оборванцы вместе с вышками здесь только для отвода глаз».

Рик проехал поворот разбитой дороги, скорее похожей на широкую тропу, и передернулся. Во всем окружающем он не видел решительно ничего грозного, но ему было страшно. Ведь он уже заехал туда, откуда никто не вернулся. Серый лениво брел по обочине, непринужденно обрывая подворачивающиеся пучки высокой травы. Рик остановил его и тут же ощутил мягкое давление в спину. Он беззвучно присвистнул и нахмурился. Он уже догадался, что это такое: ловушка из ньютон — генератора в центре. Особая машина, которая тащит к себе, как в водоворот. Серый без распоряжения снова поплелся вперед — видно, ему не нравилось это давление. И как только конь двинулся с места, ощущение исчезло. Рик сплюнул, покачал головой. О ньютон — генераторе Эн Ди как-то, рассказывая о разных ксенотехнологических подлостях, отзывался такими словами, что меняли цвет кожи привычные ко всему демонессы. Все же, несмотря на страх, Рик почувствовал облегчение: это была ясность, хотя далеко не вся. Как сказал Дэвид, Рисси рассказала, что знала, но ее познания были узкими и касались разве дворца и Боридов.

О ньютон — генераторе она не сообщила, упомянув только, что в Круге, как она называла это место, и по правде что-то строится. От нее так и не добились ничего и о том, чего боятся в стране во время троелуния, и отчего именно по ночам исчезают люди. Эн Ди растолковал потом юноше, что у крыс Симбурука гораздо больше схожего с людьми во внешнем облике, чем в работе сознания: «Бывают, парень, тараканы, думающие почти как люди, а эти с Симбурука по виду люди, но тем дело и кончается. Каждый из них знает только свое. Понял?»

— Черта с два я когда это пойму, — пробормотал Рик, доставая пищевую таблетку.

Он ехал уже почти день по полностью безлюдному лесу. И не только безлюдному. Рик не увидел и не услышал ни одной зверюшки, которые обычно шумели беспрерывно, готовясь к долгой зиме. Даже сакка ни разу нигде не заорали, что уже было просто невероятно.

Лес был мертвенно тих.

Когда светило коснулось вершин невысоких, пологих холмов, Рик остановил коня и приглядев приличное место, направил, чтобы расположиться на ночлег. Серый неохотно, боком, прошел на придорожную полянку с полузаросшим травой старым кострищем. Сила, толкающая вперед, несколько увеличилась, однако конь решил, что на сегодня хватит, и послушно улегся неподалеку от кострища. Рик прошелся вокруг, насобирал хвороста и запалил небольшой костерок — не из необходимости, а просто по привычке. Он расстелил старую, облезлую шкуру и устроился на ней, прислоняясь к бурчащему, теплому боку коня. Непонятное словно отступило от привычной придорожной обстановки и потрескивающего в огне дерева. Листья Томбу наклонились к свету и теплу, но вяло, и Рик предположил, что ночью будет сравнительно тепло.

Рик лежал и думал: «Альдер! Мне они нужны — Альдер и Гунольда, вздорные старики! Кой черт дернул их переться сюда, сидели половину лета по домам — и сидели бы дальше!»

Ему было отчего злиться. Как раз, когда он сидел и слушал юродствующего Гарая, коварного непроницаемого Гинко и хмурого Гвери, эти старики тихо собрались — и пошли на восток. И пока он разыскивал их, тратя золото и не менее дорогое время, они уже почти зашли в Первый круг. Оттого-то он и предоставил Серому плестись при виде приближающихся вышек, что понял — они уже внутри. Рик плюнул в огонь и проворчал:

— «Обыскивать будут!» Да чтоб меня всегда так обыскивали. Можно было сюда хоть на патрульном диске въезжать, никто б и не почухался.

Постепенно он успокоился. Мысли пропали, как бывает у глядящих в огонь вечернего костра. Он удивился, когда вспомнил про колдовские способности Этли — как они пропали, так и он ни разу не подумал про такой простой способ осмотреться. Рик освободил сознание, после преподанных Эн Ди наук это оказалось смехотворно простым. Он выглядел дремлющим. Мысль его медленно растеклась намного дальше, чем увидел бы глаз. Он проследил вихляющую дорогу, пока она не уперлась в нечто непонятное. Там он не видел внутренним зрением ни стен,