Зазвонил телефон. Я взял трубку, это была моя сестра. Мне не удалось поехать к ней, чтобы проводить ее в первый день в школу, и это разбивало мне сердце, но я не мог оставить Ноа одну. В глубине души я чувствовал себя виноватым, но что-то подсказало мне, что я должен быть здесь с ней. Я сказал сестренке, что навещу ее, как только смогу, и пожелал ей хорошего первого дня в школе. Представив ее в крошечной униформе и с рюкзачком, я почувствовал глубокие угрызения совести.

Прошло несколько дней, и в четверг случилось нечто, что меня совершенно выбило из колеи. День выдался тяжелым. Вернувшись из университета, я направлялся в свою комнату, когда услышал шум и смех, доносившиеся из комнаты Ноа. Ни секунды не раздумывая, я открыл дверь и увидел ее в окружении трех девчонок и двух парней. Дым в комнате и насыщенный, густой запах совершенно ясно давали понять, что они курят травку. Там была Дженна с тем самым придурком, который клеился к Ноа в тот день, когда мы играли в бутылочку. Софи тоже была там, и на ней была только школьная юбка и красный кружевной бюстгальтер.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – рявкнул я, увидев это зрелище.

Слава богу, Ноа была полностью одета, но между пальцами она держала сигарету, из которой струился дымок.

– Убирайся, Николас! – прикрикнула она на меня, вставая.

Желание взять и хорошенько встряхнуть ее, а остальных выгнать пинками просто ослепило меня.

Я сделал несколько шаг шагов по направлению к ней и вырвал у нее окурок.

– Что ты делаешь, зачем ты куришь это дерьмо? – спросил я, буравя ее глазами.

Она задержала на несколько мгновений на мне свой взгляд, а затем безразлично пожала плечами. Глаза у нее были красные, зрачки расширены. Она была под кайфом.

– Все вон! – приказал я остальным.

Девочки аж подпрыгнули от испуга, а два парня нагло посмотрели на меня.

– Что с тобой, чувак? Мы просто тусуемся, – воскликнул один из них.

Я бросил на него убийственный взгляд.

– Ладно, ладно, успокойся, чувак, – сказал он и начал собирать вещи.

Ноа стояла, уперши руки в бока с вызывающим выражением на лице.

– Что у тебя за проблемы? – спросила она меня, не обращая внимания на своих друзей, которые уже выходили в дверь.

Я подождал, пока они все уйдут, включая эту идиотку Дженну, и захлопнул дверь.

– Оставь меня в покое! – сказала она, направляясь к двери.

Я схватил ее за руки.

– Ты можешь объяснить мне, что, черт возьми, с тобой происходит? – зло спросил я.

В ее взгляде было что-то темное и глубокое. Она с трудом улыбнулась.

– Это твой мир, Николас, – спокойно сказала она. – Я живу твоей жизнью, общаюсь с твоими друзьями и чувствую себя защищенной от любых неприятностей, – сказала она и сделала шаг назад.

Я не верил своим ушам.

– Ты полностью потеряла контроль над собой, – сказал я, понизив голос.

Мне не нравилось, в кого превращалась девушка, в которую я был влюблен. Если вдуматься, мы поменялись ролями. Она угодила в темную дыру, из которой вытащила меня. Она уничтожала себя. Это была моя вина.

– Впервые в жизни мне кажется, что у меня все под контролем, и мне это нравится, так что оставь меня в покое, – сказала она, оттолкнув меня и выйдя за дверь.

Я стоял на месте. Что я мог сделать? Ноа что-то скрывала и не собиралась мне об этом рассказывать. Я уже давно потерял ее доверие. Я хотел защитить ее, хотел вытащить ее из этой ямы, но как я мог это сделать, если она даже не хотела находиться со мной в одной комнате?

Любить эту девушку означало окончательно потерять терпение.

В этот вечер отец и Раффаэлла уезжали на встречу и должны были остаться ночевать в отеле «Хилтон» в центре города. Я остался дома, чтобы присмотреть за Ноа и убедиться, что она не ввяжется в очередные неприятности. Я не заметил, с какого момента я превратился в ее телохранителя, но в ее поведении было что-то настораживающее, что не позволяло мне оставить ее одну. Мне с трудом удавалось, находясь с ней рядом, сдерживаться, чтобы не сгрести ее в свои объятия.

Меня беспокоило ее поведение, но еще больше меня убивало, что она становилась такой же, как все вокруг. Благодаря ее свежести, естественности и невинности я понял, что за пределами мира, в котором я жил, есть много вещей, о которых я не знал.

Была полночь, когда я услышал, как открылась дверь. Ноа встречалась с Дженной, но я не знал, куда они ездили, потому что когда я вышел спросить, они уже уносились в кабриолете Дженны. Я подошел к двери и увидел, как она входит. Ноа опять была пьяна и даже не заметила меня, когда вошла в дом. Она была босиком, в одной руке она держала туфли, а в другой сумку.

– Откуда ты пришла? – спросил я ее.

Увидев меня, она испугалась, но тут же выпрямилась.

– Что ты здесь делаешь? Как ты меня напугал! – ответила она, пытаясь сохранить равновесие.

Устав от ее тщетных попыток стоять ровно, я подошел к ней и поднял ее на руки, не обращая ни малейшего внимания на ее визг. Я отнес ее прямо в ванную, усадил на бортик и включил душ.

– Знаешь, у тебя очень странный способ пытаться переспать со мной, – сказала она, наблюдая за моими действиями.

По крайней мере, она не кричала и не пыталась выскользнуть. Она просто смотрела на меня, пока я снимал с нее одежду и осматривал лицо. Ее волосы были распущены и растрепаны. Щеки были розовыми, а губы выглядели полнее, чем обычно. Даже в пьяном виде она меня привлекала, и мне приходилось держать себя в руках, чтобы не отнести ее сразу в постель. Но я был зол, страшно зол и очень обеспокоен ее поведением.

– Когда я пересплю с тобой, это будет как угодно, но только не странно, – резко ответил я, снимая с нее блузку.

Увидев на ней черный кружевной бюстгальтер, я заставил себя сохранять спокойствие.

– Сейчас я даже была бы не против. Ты видел мой шрам, и он тебе не противен, он тебя даже не пугает, хотя меня саму он отталкивает. Он связан с очень плохими воспоминаниями, – сказала она мне, отвлекаясь на разговор, пока я снимал с нее одежду.

Я не мог видеть ее раздетой, и это злило меня. Меня бесило влияние ее тела на мое сознание, и именно поэтому я старался слушать более внимательно то, что она говорила. Пьяные говорят правду… почему бы не воспользоваться ситуацией?

Я раздел ее и посмотрел ей в глаза. Взяв ее лицо в руки, я решился задать ей вопрос, который меня волновал.

– Ноа, чего ты боишься? – спросил я и почувствовал, как она задрожала у меня в руках.

Она тяжело дышала и ей понадобилось несколько секунд, чтобы ответить дрожащим голосом:

– Сейчас тебя.

Я застыл, не произнося ни слова. Она дрожала, и я понимал, что это из-за того, что я держу ее лицо в своих ладонях. Я знал, что ее влечет ко мне, я знал это, а также знал, что она испытывает чувства ко мне, хотя сама она отрицала это и не хотела с этим смириться.