И вот я стою у подножия часовой башни.

Неважно, каким видом транспорта воспользуется врач, чтобы приехать сюда, – ему в любом случае придется перейти широкую улицу, чтобы добраться до этого места, а там постоянный поток машин. Идеальное место для Толкателя, чтобы он мог выполнить свою работу. Так что, если врач действительно сюда придет, это будет означать, что Толкатель не справился с задачей. С другой стороны, если я получу сообщение от Асагао, что дело сделано, или если на улице внезапно поднимется шум и люди начнут кричать о том, что кого-то сбили, я пойму, что победил.

Я жду, чтобы увидеть, каким будет результат. Удача или невезение, чет или нечет. Но оказывается, что это третий вариант. Результат, которого я никак не ожидал. Похоже, в этом кроссворде были не только вертикали и горизонтали.

В мою сторону направляется мужчина. Я сразу могу сказать, что это не врач, поэтому сначала не обращаю на него особенного внимания. Но потом вижу, что он идет прямо к тому месту, где стою я. Когда он приближается достаточно, мне кажется, что, возможно, я узнаю` его. Начинаю рыться в своей памяти.

Теперь он стоит прямо передо мной, его брови нахмурены, лицо серьезно. Да, я знаю, кто это. В последний раз мы виделись буквально на днях, ночью в универмаге.

– Мне искренне жаль, что все так вышло, – говорит Наномура.

Вот тогда-то я и понимаю, что мой план не сработал.

Кацуми и Жук-носорог

Врач никак не объясняет, почему он здесь или как он узнал, где буду находиться я.

– Я просто очень хотел побольше узнать о вашем отце, – вот и все, что он говорит.

Он следил за мной? Это кажется безумием, но не может быть, чтобы он просто случайно здесь оказался.

– Разве вам сегодня не нужно принимать пациентов?

Пожалуй, спрашивать об этом бессмысленно.

Вместо ответа врач подходит ближе и протягивает ко мне правую руку. Мне приходит в голову абсурдная мысль, что он собирается попытаться прослушать мое сердцебиение прямо на улице – вот насколько я сбит с толку всем происходящим, – но, когда я приглядываюсь, оказывается, что та вещь, которую я принял за стетоскоп, – это пистолет. Теперь я начинаю сомневаться в своем зрении.

Это игрушечный пистолет? Не может быть, чтобы это было по-настоящему. Он прижимает дуло к моим ребрам.

– Давайте сейчас же отправимся в эту квартиру.

Внезапно меня пробирает озноб, и мои волосы встают дыбом.

Это все реально?

Я не понимаю, что происходит.

Почему врач здесь? Почему у него в руке пистолет?

Все вокруг меня, кажется, меркнет, и мое сознание словно плывет.

Это все не по-настоящему.

Я молюсь про себя о том, чтобы это было ненастоящим. Все мои чувства как будто отключаются. Я даже не чувствую, что мои ноги стоят на земле.

События разворачиваются без какого-либо участия с моей стороны. Я как будто шахматная фигура в игре, которую взяли и передвинули на несколько полей вперед.

Следующее, что я помню, – это что мы уже в здании. Я узнал номер квартиры у управляющего, когда мы разговаривали по телефону. Мы поднимаемся на лифте, и я все еще не ощущаю реальности происходящего. Наконец мы на верхнем этаже.

– Какой номер квартиры? – Голос врача звучит совершенно бесстрастно, и он стоит у меня за спиной, тыча в нее пистолетом, так что я понятия не имею, какое у него выражение лица. Я хочу обернуться и посмотреть.

– Пройдите вперед, пожалуйста. – Его голос подталкивает меня, как холодный стальной прут.

Мы выходим из лифта в открытый коридор на этаже, который тянется от нас в обе стороны. Мне требуется мгновение, чтобы посмотреть на нумерацию квартир и понять, что нужно идти направо.

– Мы можем наткнуться на кого-нибудь из жильцов. Что, если кто-нибудь из них увидит ваш пистолет?

Врач ничего не отвечает.

– И вообще, почему вы так интересуетесь моим отцом?

Снова никакого ответа.

«Папа». Я испытующе смотрю на небо. Что, черт возьми, здесь происходит?

* * *

Стоя напротив меня, Наномура медленно моргает несколько раз. Мне кажется, он извиняется. И молится про себя.

Мы находимся на крыше восьмиэтажного офисного здания рядом с парком. Наномура привел меня сюда. Мы поднялись на лифте на верхний этаж, затем по пожарной лестнице на крышу. Помещение, в котором мы находимся, должно быть заперто, но дверь была открыта.

Небо ослепительно-голубое.

Мое сердце наполняется угрызениями совести. Люди, чьи жизни я забирал на протяжении многих лет… они умирали в тесных комнатах, умирали под дождем. У многих из них не было даже шанса осознать, что их жизнь закончилась. И ни у одного из них не было такой красивой обстановки, как у меня сейчас. Кто-то может обоснованно обвинить меня в том, что я по какой-то причине пользуюсь особым расположением судьбы.

– Не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова, – говорю я. Я на самом деле рад этому. Но для него это может прозвучать так, будто мне горько.

– Мне жаль.

Он по-прежнему стоит передо мной безоружный. Хотя я предполагаю, что у него где-то что-то при себе есть.

– Это не твоя вина, Наномура-сан.

– Спасибо тебе за то, что ты сделал для меня той ночью.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты положил в торговый автомат.

– А, об этом…

– Это спасло мне жизнь.

Когда Наномура появился перед часовой башней, он все сказал прямо. «У меня нет выбора, – так он сказал. – Если я не сделаю этого, мой сын…»

Я мог с легкостью додумать все остальное. Врач «нанял» Наномуру, чтобы тот меня убрал. Наномура тоже хотел уйти из бизнеса, и вряд ли он с радостью согласился бы на эту работу, не задавая вопросов, поэтому врач, должно быть, угрожал сыну Наномуры, используя того как инструмент для шантажа. Очевидно, он похитил ребенка и держит его где-то в заложниках.

Я замечаю, что на воротнике Наномуры прикреплен маленький микрофон. Врач, должно быть, подслушивает, чтобы убедиться, что мы с Наномурой не строим никаких планов нанести ему ответный удар.

Теперь у Наномуры появляется в руке пистолет, и он целится в меня. Подходит на шаг ближе и обыскивает меня. Вынимает все из моих карманов, каждый раз искренне извиняясь. Включая ключ от квартиры в кондоминиуме.

– Это… – Прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, он швыряет его с крыши. С его точки зрения, это, возможно, было оружием, сделанным так, чтобы выглядеть как ключ. Я сам однажды видел маленькую бомбу, замаскированную под