– Я тоже рад тебя видеть.

Женя даже не открыла глаза – что бы не лицезреть его довольную наглую физиономию.

Про пасодобль она подумала позже, когда, застегивая перед зеркалом рубашку, любовалась свежим засосом на шее.

– Лучшие друзья девушек – это водолазки, – пробормотала Женька, а потом увидела в отражении спину Дана.

Он как раз собирался натягивать на себя майку. Спину украшали не менее свежие царапины от ее ногтей. Один – один, ковбой.

Женя вдруг вспомнила их первый поцелуй в осеннем Отрадном и слова Дана о том, что подумает мама, увидев укушенную губу. Интересно, что она подумает, увидев эту спину.

Женя отошла от зеркала и провела ладонью по спине Дана. Он слегка поморщился.

– Могу смазать зеленкой, – участливо предложила она.

– Ты добра. Но я, пожалуй, обойдусь.

– Как хочешь, – Женя пожала плечами. – Что скажешь маме?

– Скажу, что на меня на улице среди бела дня напала дикая кошка.

– Ай-ай-ай, – покачала Женя головой. – Надо осторожнее ходить по улицам среди белого дня. Совсем себя не бережешь.

Больше ей издеваться не дали – закрыли рот поцелуем.

– А про метлу ты наврал, да?

– Я никогда не вру. Почти.

Метла лежала под елочкой в гостиной. Елочка стояла на журнальном столике со стеклянной поверхностью и сверкала разноцветными огоньками. Под елочкой лежала маленькая метла. Вернее, щетка для автомобиля – счищать снег. И скребок. Женя посмотрела на подарок, потом перевела взгляд на Дана.

– Начинать лучше с маленькой, – сказал он.

Женька фыркнула. Выкрутился.

Но оказалось, это не весь подарок. На другом конце столика лежала зеленая коробка, и эту коробку Дан протянул Жене, она открыла, а там… там находилась маленькая, с длинной ручкой-ремешком кожаная сумка. Ярко-оранжевого цвета. Ключ, телефон, носовой платок, помада, и вперед – на прогулку. Такая красивая! Такая изящная! Такая веселая!

– Это мне? – задала Женька глупый вопрос.

– С Новым годом, Эжени.

Теперь его глаза не смеялись. И ей тоже совсем не хотелось смеяться. И спать не хотелось, хотя была уже совсем ночь.

– Новый год без шампанского не считается, – тихо сказала Женя.

Они пили шампанское с мандаринами, виноградом и бутербродами, сидя на полу в гостиной. Женька, не евшая ничего с обеда, быстро опьянела и рассказывала о том, как ходила с родными в кино и потеряла там браслет, а фильм оказался очень хороший, и саундтрек классный, под него можно поставить интересный танец Дере или Лике – она еще точно не решила кому. А потом вспомнила, что привезла с собой свечу с деревянным фитилем. Они зажгли эту свечу, дерево начало потрескивать. Казалось, что в комнате находится камин, и от этого стало совсем уютно. Дан включил тихую музыку. Они пили шампанское, разговаривали, целовались, слушали музыку и тихий треск горящего дерева, а потом снова занимались любовью – на этот раз очень бережно (почти медленный вальс), а после чуть не заснули на полу. Вернее, Женя заснула. И Дан снова переносил ее на кровать.

На следующий день они поехали покупать ему подарок на Новый год.

– Я не могла это сделать без тебя, – заявила Женя, когда они сидели на кухне и завтракали почти в полдень.

Она решила подарить Дану коньки. Дан сказал, что в последний раз катался на коньках в глубоком детстве.

– Но ведь катался же, – парировала Женя. – А это как с велосипедом: встанешь – вспомнишь.

По дороге в магазин она включила очередную аудиокнигу. Теперь Женя не стеснялась это делать. Наоборот, ей хотелось поделиться повествованием с Даном. Ведь сейчас она слушала про Анну Павлову. И это – их общее воспоминание.

– А раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. Я взволновалась, я никогда еще не была в театре и допытывалась у матери, что же там будут представлять. Она рассказала мне в ответ сказку о Спящей красавице, которую я очень любила и которую мама рассказывала мне уже сто тысяч раз. Только что выпавший снег сверкал при свете фонарей, когда мы ехали в Мариинский, и сани наши бесшумно скользили по замерзшей дороге[26].

По Петербургу девятнадцатого века скользили сани, а по Москве двадцать первого ехала «Мазда». И Женя знала, что, слушая про Анну Павлову, Дан тоже вспоминает их день в Питере, прогулку по Невскому, Грибоедовский канал и небольшую комнату с зеркалами, пуантами и станком.

– Поступить в Императорскую балетную школу – все равно что поступить в монастырь. Там царит железная дисциплина: каждое утро в восемь часов подъем, умывание холодной водой, молитва, которую нараспев читает воспитатель, на завтрак – чай и хлеб с маслом, затем урок танцев[27].

Так бывает. Всего один день может оказаться решающим, подарить надежду и свободу, избавить от страхов и одиночества. Такие дни не забываются. Он остался в памяти – льдом «Юбилейного», колоннадой Казанского, маленьким гостиничным номером, где они засыпали в обнимку.

– Павлова была неутомима и позже много работала с итальянцем Энрико Чекетти, чтобы добиться совершенной техники. Хотя, наверное, секрет ее успеха был в том, что техника никогда не вставала на первое место, а Павлова взяла и подчинила технику выразительности[28].

– Знаешь, – сказала Женя, поворачивая к магазину и ища место на стоянке, – это очень похоже на фигурное катание. Та же дисциплина, те же вопросы безупречной техники. Но выигрывает тот, кто владеет не только безупречным коньком, но и умеет покорить эмоционально.

Теперь она легко рассказывала Дану про спорт и про свою жизнь. Наверное, у нее появился еще один друг. Кроме Ариадны. Кстати, как она там? На Новый год поздравили друг друга и занялись собственными жизнями. Надо будет Ариадне написать.

– Это очень сложно, – произнес Дан.

– Да, – согласилась Женя, остановив машину, – поэтому чемпионами становятся не все.

Коньки они купили быстро – черные, хоккейные, потому что Дан наотрез отказался от фигурных, сказав, что в детстве катался именно на хоккейных и с зубцами дела не имел. Женька вздохнула и согласилась, но тут же заявила, что покупку следует сегодня же опробовать. На ГУМ-катке. Свои коньки у нее лежат в багажнике.

Консультант быстро отнес коробку на кассу, пока они бродили мимо витрин с перчатками, шапками и носками.

Дан предупредил:

– Будешь возить меня на себе.

– Не вопрос, – голос Жени звучал безмятежно.

Она предвкушала предстоящее катание. Она соскучилась по льду. Купив Дану новогодний подарок, Женя взяла курс на ГУМ-каток.

Красная площадь была полна народа. Ярмарка, карусель, каток, фигуры героев из любимых мультфильмов для фото на память, яркие красные шары на деревьях вдоль нарядного ГУМа,