синхронно скривились, будто нюхнули тухлятины. И если король был до глубины души возмущён первой частью фразы, то эльфийка мысленно поставила ещё один жирный плюсик за то, чтобы покончить с золовкой в самом ближайшем времени.

Однако предаться неприятным размышлениям властительной чете была не судьба, поскольку в этот самый момент на площадь неторопливо выкатилась запряжённая четвёркой коней мрачная телега, везущая приговорённых. Толпа заволновалась ещё сильнее и попыталась навалиться на оцепление из гвардейцев. Те, сомкнув щиты, ощетинились алебардами, что несколько охладило энтузиазм ближайших к ним рядов. Но зато рёв толпы, требующей немедленно отпустить "неправедно осуждённых", не просто усилился, а приобрёл ощутимые эманации нарастающей ярости и ненависти, направленные на две фигуры, застывшие в креслах в королевской ложе.

Как бы ни старалась держать лицо королева, как бы не изображал холодную надменность король, но у них у обоих на миг мелькнула мысль, что возможно советники были правы и не стоило столь пышно обставлять простое по своей сути действие. Удавили бы этих бунтовщиков тихо, скромно, по-семейному и незачем волновать тех, кто не с состоянии в полной мере оценить истинный масштаб монаршей стратегии. Однако, если Гианара была бы не прочь сейчас всё переиграть и помиловать мерзавцев ради безопасности собственной шкурки, то в картине мира её мужа подобная смена генеральной линии была категорически недопустима.

Тем временем повозка остановилась и помощники палача выволокли из неё пять связанных тел, не способных даже самостоятельно стоять на ногах. Драматизма моменту добавила запёкшаяся кровь на распухших от побоев лицах и несломленный, яростный взгляд, которым мученики одарили своих мучителей. У бедняг рты были заткнуты кляпами, что лишило их возможности произнести свои последние проповеди и тем самым испортить праздник почётным зрителям.

Напряжение достигло апогея. Толпа потрясая кулаками с ненавистью смотрела на тонкую линию гвардейцев. А события развивались своим чередом. Помощники палачей втащили связанных пророков на эшафот и надели им на шеи пеньковые галстуки. Глашатай замер, ожидая отмашки короля. Винсент на секунду замер, будто на миг засомневался в правильности, но всё же взмахнул рукой, давай команду начинать.

- Бунтовщики, осмелившиеся порочить имя государя нашего и высказывать неповиновение решениям его приговариваются к повешению. Да смилуется над ними Творец! - на одном дыхании выпалил мрачный чиновник.

Внезапно перед ложей появился тирр Дармент-старший. Подняв руки над головой, привлекая внимание, он громко, так чтобы услышали в толпе, обратился к королю:

- Ваше Величество! Молю, отмените неправедный приговор!

На мгновение удивлённо замерла королевская чета, не понимая, что это за диво дивное случилось с дражайшим тирром, что он озаботился какими-то смутьянами. Но Винсент быстро взял себя в руки и рявкнул на распорядителя казни, чтоб не стоял столбом, а делал своё дело. Тот подпрыгнул и рявкнул уже на палача. Тот флегматично пожал плечами и повернулся к своим "пациентам". И в этот самый миг Сирил, выдавая неожиданные децибелы, заорал:

- Остановитесь! Не исполняйте приказы предателя!

Следом произошло сразу несколько событий. Возмущённый король резко вскочил и закричал:

- Схватить изменника!

Одновременно с этим палачи выбили опору из под ног висельников и те под дружный вздох толпы задёргались в своём последнем танце. В тот же миг в Винсента сразу с нескольких сторон прилетело два десятка артефактных болтов. Часть "гостинцев" отразила защита, коей на короле было, как блох на бродяжке. Но стрелявших было много и на расходниках тирр Сирил не экономил, так что на упокоение любимого монарха их хватило с лихвой.

Дежурившие под скрытом люди эйра Айнтерела во главе Марвелом Глером не стали наслаждаться начавшимся экшеном, а схватили Гианару и, накрыв её невидимостью, выскользнули за пределы опасной зоны. У эльфийки хватило инстинкта самосохранения не возмущаться, когда её бесценную тушку грубые невидимые руки волокли туда, где не свистят болты и "благодарные подданные" не прорываются сквозь кольцо гвардейцев, чтоб лично засвидетельствовать свою "любовь" всеми доступными средствами.

***

Всего несколько дней прошло с событий на площади горшечников, а благородный, сиятельный Ограс уже было не узнать. Главными пострадавшими в потасовке, последовавшей за убийством короля, стали гвардейцы, доблестно прикрывшие позорную ретираду Гианары. Обычная городская стража, впечатлённая участью своих более привилегированных коллег, постаралась самоустраниться от стычек с разгорячённой толпой. Их умудрённый жизнью командир мгновенно смекнул, чем всё может закончится и потому, чтоб к моменту прояснения ситуации не остаться без людей, велел стражам порядка патрулировать исключительно ближайшие к их казармам кварталы.

Оставшиеся без присмотра улицы остальной части города быстро перешли к освоению принципа "анархия — мать порядка". Главными идеологами этой продвинутой социальной гипотезы выступил классово близкий союз профессиональных нищих и воров. Но, как оказалось, лозунг "грабь награбленное" даже в среднесрочной перспективе проигрывает более целеустремлённой руководящей и направляющей силе. Неожиданно всплыл один из коллег недавно повешенных, который то ли терялся в тени своих более ярких коллег, то ли дошёл до столицы как раз к их казни. Но оказался он в нужном месте в нужное время и очень скоро вокруг него образовалась инициативная группа неравнодушных граждан, которая взялась наводить в кварталах бедноты революционный порядок.

В итоге не прошло и пары недель, как город чётко разделился на "кварталы Королевы", "кварталы Дарментов" и "кварталы последователей Айзикора". Последних оказалось гораздо больше, чем остальных, так как безымянный апостол "гласа Творца" брал под свою руку тех, кто изначально был ближе к основанию социальной пирамиды. В начавшихся беспорядках кто-то пустил слух, что Сирил специально не остановил казнь, хотя мог, чтобы таким подлым способом стать новым королём. Дарменту-старшему оставалось лишь беситься и негодовать. Обиднее всего было то, что слух не только соответствовал действительности, но ещё и обесценивал все затраченные усилия, оставив на долю тирра одни убытки. Единственным успехом стало то, что в неразберихе удалось захватить карету с Элеонорой, которая теперь удерживалась в особняке Дарментов в совершенно непонятной роли.

К несказанному удивлению Сирила Дармента, значительная часть аристократов и в первую очередь все чиновники, пусть и вяло, но всё же поддержали "королеву Гианару". В течении нескольких дней после драматичной гибели короля, лояльность Дарментам подтвердил только лерр Артримор и несколько мелких аристократов с юга страны. В столице дружина Дармента контролировала только пару кварталов вокруг их дворца. Но сказать, что хотя бы население этих кварталов встало на сторону тирра Дармента было никак нельзя. Сражаться и умирать за его интересы никто не собирался. Но хуже всего было ощущение надвигающейся беды, которое всё сильнее