***

— Это был чудесный отдых.

Клаус сидел на кухне, потягивал горячий и крепкий кофе с сигаретой и наслаждался жизнью. За окном ясное утро, солнце пускает зайчиков по деревянной мебели, вдалеке слышится городской шум, разговоры людей, пение птиц. День и правда был чудесный и я бы с радостью отправилась на прогулку, но вместо этого вынуждена сидеть напротив сияющего Клауса в моём обличие. Это такое странное раздвоение личности, что минутами уже и не ассоциировала себя со своим телом, настолько сильно он его изменил. И дело даже не во внешности, а в мимике, походке, в том, как он говорит, как улыбается и, самое главное, как смотрит. А ведь Клаус даже не осознаёт, насколько он выдаёт себя. Я удивлена, что ещё никто не понял подмены. Надеюсь хватит сил влезть в своё тело в нужный момент, чтобы сказать о случившемся.

— Рада за тебя.

— Я бы сказал, что ты выглядишь плохо, но вот беда, ты совсем никак не выглядишь, — он притворно-умиленно посмотрел на меня. — В любом случае, наша затея сработала, а значит все планы остаются в силе. Ты рада?

— Чему тут радоваться?

— Белый человек выживет, — он пожал плечами. — Если не будет пытаться покончить с собой, то его существование не закончится так глупо.

— О да, я так рада, что он находится в ловушке посреди вод Изнанки. Это прекрасно, что ты не убьёшь его, а позволишь Изнанке сделать это за тебя. Ведь потом так удобно будет развести руками в стороны со словами: Он сам виноват! Он этого хотел! — ответила, передразнивая сострадательный голос Клауса. — У меня прямо камень с души упал.

— Предположим, что камень и правда упал. Я чувствую себя прекрасно. Интересно, как так вышло, что ты спокойно пережила эту ночь? — он не ответил на мои подколки, предпочитая спрашивать, а не отвечать.

— Опыт. Большой опыт. В конце концов я десять лет боролась с тьмой. Мне не привыкать.

— Ну и отлично, — Клаус театрально потянулся, а затем, посмотрев на часы, встал. — Что же, пора выдвигаться.

— Опять кого-то мучать и убивать? — воскликнула язвительно.

— Дорогая, ты меня балуешь, — он покачал пальцем, а затем закончился воздух.

Я захрипела скорее от неожиданности, чем от серьёзной нехватки воздуха. Комната поплыла перед глазами, в ушах появился тонкий гул, а затем всё прекратилось. Это длилось несколько мгновений, но возникший кашель и сладковатый привкус во рту вызвали тошноту.

— Понравилось? — участливо поинтересовался Клаус. — Если не будешь вести себя смирно, я буду делать тебе больно снова и снова. И это тело не умрёт до тех пор, пока я не захочу, так что страдания так просто не закончатся. Поняла?

— Да, — прохрипела в ответ, с ненавистью глядя на него.

***

Меньше всего ожидала, что мы окажемся в Институте. Острый приступ зимы уже спал, дорожка на подъёме, ведущая от входных ворот до высокого здания с четырёхметровыми колоннами, очистилась от многодневного наслоения льда и снега, обнажив истёртый рваный асфальт. На улице всё ещё холодно, ветрено, но сам цвет окружающего мира изменился, стал теплее и светлее.

На проходной, Клаус, насвистывая незнакомый мотив, лишь кивнул тяжеловесному охраннику и спокойно прошёл внутрь. Это навело меня на мысль, что он частенько здесь бывает. С неприятным чувством осознала, что действительно прошёл уже месяц с тех пор, как он завладел моим телом. Что он успел натворить? Я никогда не задумывалась о собственной ценности, но оглядываясь по сторонам, видя, как его здесь приветствуют, как он то и дело останавливается, чтобы перекинуться парой слов с местными, осознала, что всё это время он пользовался мной на всю катушку.

И всё из-за маленького зеркальца и моей самонадеянности. Моей дурости. Не зря Клаус постоянно так меня называет. Я и правда дура, раз решила, что могу кому-то помогать. Я приношу несчастья.

— Виктор Сергеевич! Как же хорошо вы выглядите! Посвежели, глаза блестят. Вот что с людьми делает любовь, — насмехался Клаус над руководителем Института, сидящего напротив него в кресле.

Нашей конечной остановкой оказался кабинет директора. Как же меня поразили изменения, произошедшие с этим видным мужчиной всего за какой-то месяц! Он сутулился, одряхлел, волосы, ранее только едва-едва покрытые сединой, полностью выцвели, потеряли блеск и опали, тогда как раньше вились, как и у его сына. Он состарился да так быстро, что даже просто смотреть на него было тяжело. Виктор Сергеевич держал руки перед собой и по тому, как они мелко дрожали, поняла — он знает, кто перед ним.

— Прекрати, — тихо сказал директор, не поднимая взгляда. — Зачем пришёл?

— Видишь ли, мне тут мешает один человек. Он прям-таки вьётся вокруг интересной мне особы, как муха надоедливая, мешается. С этим надо что-то делать.

— Вы о моём сыне? — Виктор Сергеевич поднял взгляд и нерешительно посмотрел на Клауса.

— Разумеется, о нём. Второй ухажёр моей ненаглядной уже месяц как свалил и правильно сделал, а вот Андрей оказался весьма настойчивым.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — непонимающие спросил он.

— Кардинальный метод тебе не придётся по душе, так что просто сошли его куда-нибудь. Он мне мешает! — Клаус скрестил пальцы и выжидательно уставился на директора.

— Мой сын давно хотел попасть на стажировку в Ватикан. Если так нужно, я его туда отправлю, — подумав несколько минут, сказал Виктор Сергеевич.

— Замечательно! Так и поступим! — воодушевился Чёрный человек, а затем подмигнув мне, сказал:

— Кстати, одна своенравная особа передаёт вам привет, — лукаво проговорил он.

— Лидия? — воскликнул мужчина, отчего Клаус недовольно поморщился.

— Да нет. Твоя ненаглядная таким не страдает. У неё другие развлечения, — досадливо заявил он.

— Я не понимаю…

— Эта особа сейчас с нами. У неё такое страдание на лице. Она думает, что я использую вас, шантажирую. Глупая, не правда ли? У нас честная сделка и вы первым ко мне обратились.

По тому, как отвёл взгляд Виктор Сергеевич, поняла, что это правда.

— Здесь Элли, да? — тихо спросил он.

— Бинго! — Клаус несколько раз хлопнул в ладони, ядовито улыбаясь. — Она передаёт вам привет!

— Иди к чёрту! — огрызнулась в ответ на разыгранную мелодраму.

Клаус не обратил внимания на мою выходку, видимо предпочитая разговаривать со мной только один на один.

— Хорошо, с формальностями покончили, переходим ко второму вопросу. Вы подготовили документы?

— По…

— Не уточняй. Я хочу сохранить всё в тайне. Люблю устраивать сюрпризы, — он скривился в улыбке, неотрывно глядя на меня.

Виктор Сергеевич закашлялся, а затем выпил стакан воды. Знание, что я присутствую в комнате изрядно нервировало его, однако раскаяния не видела в его глазах. Он и правда добровольно сотрудничал с Клаусом, хоть это сотрудничество и не нравилось ему.