Она едва не застонала. Меньше всего на свете ей хотелось оказаться в одной комнате с Зевсом, Посейдоном, Герой и Аресом. Предложение Зофи пересесть на первые ряды, несмотря на все опасности, уже не казалось ей такой плохой идеей.

Персефона сделала большой глоток виски.

Вскоре боги начали прибывать вместе со своими фаворитами, ложа наполнилась теплом и ароматами магии. Первой явилась Артемида – прекрасная, с атлетичной фигурой, в коротком платье и с приглаженными назад волосами, собранными в тугой прямой хвост. Войдя в ложу, она замерла, нахмурившись при виде Гермеса и Персефоны.

– Ты, – произнесла она.

– У нее есть имя, Артемида, – сказал Гермес. – Постарайся быть повежливей.

– Да я и так вежлива, – ответила та с хищным блеском в глазах. – Ты меня заинтриговала, богиня.

– Персефона, – напомнил Гермес. – Ее зовут Персефона.

– Все еще намерена выйти замуж за Аида и позволить миру умереть? – поинтересовалась она.

Персефона наклонила голову набок и спросила:

– А ты разве не богиня охоты?

Артемида приподняла подбородок:

– И какое это имеет отношение ко всему происходящему?

– Ну, полагаю, ты могла бы использовать свои уникальные способности выслеживания, чтобы найти мою мать, вместо того чтобы оскорблять меня.

Та поджала губы:

– А у тебя, как я посмотрю, невыносимый рот, богиня.

Губы Персефоны изогнулись в улыбке:

– Думаю, это единственное, в чем бы с тобой согласился Аид.

Артемида закатила глаза и зашагала прочь.

– Да не обращай на нее внимания, – сказал Гермес. – У нее палка в вагине.

Персефона взглянула на Гермеса:

– В заднице, Гермес. Палка в заднице [5].

Он пожал плечами:

– Да там все рядом.

Богиня приложила все усилия, чтобы не рассмеяться.

Прибывало все больше гостей. Зевс явился с Герой, Посейдон – с прекрасной синеволосой нимфой океана. Братья Аида улыбнулись Персефоне, но только Зевс решил заговорить. От этого ей стало неуютно, и она напряглась, заметив его приближение.

– Отлично выглядишь, леди Персефона.

– Спасибо, – ответила она, хотя эти слова прозвучали неуклюже и неискренне.

– Полагаю, Аид тоже скоро к нам присоединится.

– Да. Мы с нетерпением ждем новостей о ваших успехах в поисках моей матери и окончании бури, – сказала она.

Лицо Зевса ожесточилось, он коротко кивнул:

– Конечно.

Когда он отошел, у нее сложилось впечатление, что его особо не заботила судьба смертных, пока сам он отдыхал на Олимпе.

Немного погодя появились и Афродита с Гармонией. Богиню примирения Персефона заметила первой, когда та напрямик направилась к их группе. Улыбаясь, она остановилась рядом с Сивиллой:

– Рада тебя видеть, Гармония. Как ты?

– Отлично, – она улыбнулась. – Прости, что мне пришлось уйти…

Она не закончила фразу, потому что к ним подошла Афродита.

– Персефона, – произнесла она и кивнула остальным: – И все… остальные.

Последовало несколько мгновений молчания. Обычно Персефона быстро начинала разговор, но сейчас ей на ум не приходило ничего, кроме образа Афродиты в подвале клуба «Афродизия» – окровавленной, с сердцем полубога в руке. Она спросила себя, как богиня вообще узнала о том сборе? Удовлетворила ли ее последовавшая бойня? Эти вопросы пришлось отложить, потому что вокруг вдруг зазвучала громкая музыка и раздались восторженные возгласы.

– О, Игры начинаются! – заметила Зофи.

Они заняли свои места, и Персефона испытала облегчение, когда по правую руку от нее сел Гермес – слева уже сидела Сивилла. Они наблюдали, как внизу началась церемония открытия. Первым выступил Аполлон – председатель судейской коллегии Игр. Его вынесли на паланкине четверо силачей с обнаженными промасленными торсами. На них были белые туники, широкие золотые браслеты и лавровые листья в волосах – тот же наряд выбрал и Аполлон. Он улыбался и махал публике, ничем не выдавая своей агонии. За ним последовала группа женщин, танцевавших и разбрасывавших цветочные лепестки.

Они сделали круг по полю и вернулись на стадион.

– Аполлон тоже будет сидеть с нами? – уточнила Персефона у Гермеса.

– Нет, у него своя личная ложа.

После этого в центр поля вышли герои, и по громкоговорителям объявили поддерживавших их богов. Она узнала нескольких из тех, что тренировались в Палестре, включая Гектора и Аякса.

– А у тебя есть свой герой на этих играх? – спросила Персефона Гермеса.

– Да, – ответил он. – Третий слева. Его зовут Эзоп.

Персефона нашла его в ряду других – высокий сухопарый мужчина с песочными волосами.

– Ты как будто не особо от него в восторге, – заметила Персефона.

Он пожал плечами:

– Он способный, но не такой сильный, как Аякс, и не такой напористый, как Гектор. Вот у этих двоих будет настоящее соревнование.

Среди героев были также Дамон, принадлежавший Афродите, Кастор – от Геры, Анастасия – от Ареса, Деми – от Артемиды, Киниска – от Афины. Они вышли на поле, разминая мышцы и позируя, отчего толпа завопила еще громче.

– Дамы и господа, боги и богини, царственные божества, встречайте аплодисментами героев Новой Греции!

Персефона наклонилась к Гермесу, чтобы спросить под шум толпы:

– Ты сказал, что Гектор напористый. Что это значит?

– Увидишь.

Зазвучали фанфары, богиня выпрямилась, и из тени стадиона появились восемь колесниц – каждая запряженная четырьмя могучими лошадьми. Это были огромные боевые жеребцы с шелковистой шерстью разных мастей. Их копыта загрохотали по земле, когда те вышли на дорожку, поднимая пыль и разбрасывая комья земли, в то время как их колесничие приказывали им мчаться вперед.

– В чем смысл гонок? – спросила она Гермеса. Ее сердце уже колотилось от страха.

– Колесничие должны сделать двенадцать кругов по ипподрому. Счет будет показываться вот там, – он указал на механическую систему в центре арены – ряд статуй-дельфинчиков, нырнувших носом вперед, когда был пройден первый круг.

– Зачем использовать такую древнюю систему ведения счета?

Он пожал плечами:

– Мы тщательно выбираем, что хотим сохранить из античности, Сефи. Ты разве не заметила?

Разговаривая, они оба не сводили глаз с поля, следя за гонкой – сражением между животными и людьми за право первым пройти поворот. Там было так много пыли, скорости и силы, что это просто не могло быть не опасным.

И стоило лишь этой мысли мелькнуть в голове Персефоны, как одна из колесниц перевернулась.

Резкий вдох шокированной Персефоны застрял у нее в горле, когда колесница с грохотом ударилась о землю и развалилась на части, накрыв собой тело Кастора. Но от чего кровь застыла у нее в жилах, так это от смеха, что вырвался у Зевса и Посейдона при виде гибели смертного.

– Что, победа тебе не светит, да, Гера? – с издевкой произнес Зевс.

Персефона взглянула на Гермеса, который тут же потянулся к ней и сжал ее руку:

– Для них