– Но тебе захотелось именно меня трахать на территории других стран, – цитирую его жену. – Поэтому плевать на чувства и принципы других, если чего-то хочется! Так ты решил, да?

Так и хочется плюнуть ему в лицо, ударить. Но даже такого касания он не достоин.

– Яна, умоляю, выслушай меня! – он касается моего лица.

И от этого прикосновения у меня происходит выброс адреналина, и я резко пихаю его в грудь.

До земли остались считаные метры.

– Не смей больше никогда прикасаться ко мне! – кричу на него во весь голос. – Не смей даже смотреть в мою сторону!

Я открываю дверь машины, но Янис не хочет меня отпускать.

– Я люблю тебя, – пытается достучаться до меня. – Ты слышишь меня?

Всё, я долетела до земли и вдребезги разбилась.

Я начинаю плакать навзрыд от адской душевной боли.

– Я тебя тоже люблю, конченый ублюдок! Только в отличие от тебя я полюбила тебя по-настоящему! – взрываюсь в отчаянии. – Поэтому, если в тебе есть хоть что-то человеческое, имей совесть и оставь меня в покое!

Он цепенеет от моих слов. Да… Красивое получилось признание в любви. И сюрприз получился шикарным. У Яниса…

Воспользовавшись его растерянностью, я, наконец-то, избавляюсь от его цепких рук и сажусь в машину.

– Я мечтаю, чтобы мне на голову сейчас что-то упало и лишило памяти! Чтобы я навсегда забыла тебя! Чтобы забыла всё, что чувствую к тебе! Будь всё оно проклято! – проговорив это со всей искренностью и ненавистью, я захлопываю за собой дверь.

И начинаю рыдать ещё сильнее. Водитель тут же блокирует двери, чтобы Янис не смог их открыть и, тронувшись с места, с сопереживанием спрашивает, куда ему меня отвезти.

– Обратно в аэропорт, – задыхаясь, хриплю я.

Какой сюр. Час назад я счастливая запрыгивала к нему в салон и радостным голосом диктовала адрес. Рассказывала, как еду к любимому мужчине, чтобы признаться в любви. А сейчас промокшая до ниток, в слезах и с разбитым сердцем возвращаюсь обратно.

Дерьмо…

Таксист молча включает подогрев сидений и протягивает рулон сухих салфеток.

– Поедем медленно, погода совсем испортилась, – сообщает негромко.

– Мне всё равно…

Он что-то спрашивает. Но я больше не слышу.

Достаю телефон из кармана, чтобы срочно купить билет на первый же рейс в Москву. Но увидев сообщение от Илианы:

«Ну что, детка? Он в каматозе от твоего признания в любви?»

Начинаю истерично смеяться. И сквозь слёзы начинаю печатать сообщение ей в ответ:

«В каматозе я. Этот гандон жена…»

И не успеваю я дописать сообщение, как ослепляющий свет от фонарей бьёт по глазам, и в следующую секунду – оглушительный сигнал и резкий удар сбоку прямо с моей стороны. Телефон вылетает из рук, и я бьюсь головой об что-то тяжёлое, а следом – тьма…

Глава 28

МОСКВА. НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

ЯНА

Я думала, что нахожусь в прекрасном сне. В таком реальном и осязаемом, что хотелось верить в его бесконечность. Но все сны обладают одним общим свойством – они неизбежно заканчиваются. А потом ты просыпаешься и сталкиваешься с суровой реальностью.

«Да, женат…», – казалось бы, всего семь никчёмных букв, но сколько же боли они сумели причинить. Разблокировали болезненные воспоминания и разодрали душу в клочья.

Я стою под струями душа. Вода бьёт по коже, смешиваясь с моими слезами, и я яростно тру тело мочалкой. До красноты, до ссадин, словно пытаюсь стереть с себя каждый его след, каждое прикосновение. Тру так отчаянно, словно могу очистить себя и изнутри. Выскрести каждое воспоминание, слово, каждый взгляд, что он оставил в моём сердце.

Мне сложно осознать, что всё то красивое, яркое, безумно эмоциональное, что было между нами, – это лишь искусная игра опытного актёра, который однажды просто решил развлечься со мной.

Как я могла быть настолько слепой и наивной? Ведь всегда была здравомыслящей, осторожной в выборе партнёра. Гордилась собой, своими принципами. А в итоге влюбилась в женатого мужчину. Забеременела от него. И теперь буду матерью-одиночкой, пока он будет продолжать жить свою безупречную жизнь. Ведь я – лишь очередная остановка на его пути. Кукла, с которой ему понравилось играть. А если бы надоела, выкинул бы меня без каких-либо сожалений и вернулся к своей семье – главной, важной, нерушимой.

Я словно нахожусь в вакууме, где нет ни воздуха, ни звука. Не ощущаю своего тела. Весь мир плывёт перед глазами, стены сдвигаются, пол уходит из-под ног. С каждой секундой картины прошлого становятся всё ярче и невыносимее: как я увидела его с женой, его взгляд, её слова, моё разочарование. Боль накрывает меня волной, отнимая силы. Я опускаюсь на холодный кафель, обхватываю руками колени, пытаясь унять дрожь. Холодная вода пронизывает до костей, но я не чувствую холода, потому что изнутри я сгораю заживо. Слёзы льются нескончаемым потоком. Открываю рот, кричу, но не слышу звука

В какой момент всё пошло не так? Когда я потеряла бдительность и позволила себе поверить в сказку? Я перебираю в памяти те мгновения, что уже помню, ищу признаки его лжи, но нахожу лишь свою глупость и наивность.

Какая же ирония судьбы. Я так часто била себя в грудь, что никогда не повторю ошибок своей матери, а в итоге совершила их с филигранной точностью. «Никогда не забеременею без кольца на пальце», «никогда не свяжусь с женатым», «никогда не потеряю голову от любви». Бесконечные «никогда не», над которыми Вселенная злобно посмеялась, а после размазала по стенке всю мою уверенность и принципы.

Собрав последние остатки сил, я с трудом поднимаюсь на ноги, отключаю воду и, пошатываясь, выхожу из душевой.

Где-то я читала, что эмоциональная боль длится двенадцать минут, а всё остальное – самовнушение. Не знаю, правда ли это, но понимаю одно: женатый лжец не заслуживает больше двенадцати минут моих слёз и страданий. Тем более, когда внутри меня растёт новая, невинная и беззащитная жизнь, нуждающаяся в моём покое и любви.

Подхожу к раковине, впиваюсь побелевшими пальцами в фарфор, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Сердце гулко бьётся. Поднимаю глаза на своё отражение. Из зеркала на меня смотрит бледное лицо с заплаканными, потухшими глазами. Я едва узнаю себя.

Трясущейся рукой касаюсь живота, ощущая едва уловимое тепло. Закрываю глаза и делаю два глубоких вдоха-выдоха.

– Прости, малыш. Обещаю, скоро это всё закончится. У нас всё будет хорошо.

Не знаю, понимает ли он, что я говорю, чувствует ли всё, что со мной происходит, но мне важно было произнести это вслух.