А «менталитет» советского народа начала менять «новая культурная программа». В частности, в области литературы. Иосиф Виссарионович с большим интересом прочитал Верины предложения, а потом еще с большим энтузиазмом спорил с ней до полуночи. Но результат проявился уже в сентябре: советских писателей – вообще вне зависимости от того, что и для чего они натворили – перед тем, как отправить в книжное издательство, стали отсылать в «литературные журналы». Которые писателям платили весьма умеренные гонорары – буквально, чтобы при упорной работе с голода не помереть. А затем уже...

То есть не затем. А если читатели этих журналов проявляли к публикации какой-то интерес, демонстрируемый заявками на подписки на те же произведения уже в книжном виде, то такие подписки открывались (во всех магазинах КОГИЗ) и печаталось книг лишь немногим больше, чем нужно было подписчикам. Больше – это чтобы и в библиотеки книги передать, и на случай, если кто просто подписку проспал, но книжку купить все же хочет...

И только тогда (точнее, непосредственно перед открытием подписки) с автором заключался договор, в котором впервые появлялась сумма авторского гонорара. Сумма эта появлялась первый – и последний раз. Автор получал указанные в договоре деньги – а издательство (точнее, государство) получало безоговорочное право эту книгу печатать любыми тиражами когда угодно и где угодно, а так же на любом языке.

Впрочем, подписывать такой договор никто автора не принуждал: если ему договор не нравился, то он имел полное право книгу свою вообще не печатать. Или печатать ее где-то еще, да хоть за границей.

Точно такой же подход был внедрен и в музыкальных издательствах: авторы (и исполнители, если речь шла о выпуске пластинок) получали единоразовый гонорар, и на этом их право как-то распоряжаться дальнейшими тиражами заканчивалось. И все было честно: человек поработал, человек получил за работу деньги – а вот получать эти деньги за то, что когда-то давно он какую-то работу выполнил, уже стало невозможно. Совершенно «социалистический принцип»: кто не работает, тот не ест.

Правда, Иосиф Виссарионович чуть позже, уже перед Новым годом, сказал Вере, что от «тихого ропота» деятелей культуры чуть ли не начала дрожать земля, но она спокойно ответила:

– Пусть дрожит, зато теперь с концертами эти деятели в любую деревню с удовольствием ездят.

– Пока ездят... а потом просто уедут за границу.

– Да кому они там нужны? Видите ли, они просто думают, что они-то уж самые-самые – но они так думают лишь потому, что других на эту поляну у них получалось не пускать. Но теперь, когда народ увидел их в лицо и уже начал понимать, что вся эта шушера – всего лишь люди, ничем не лучше и не хуже остальных, у нас и писателей, и музыкантов, и артистов столько появляется! Да, не все из них выдающиеся, но в народе талантов все же много, и из десятков миллионов их получится воспитать куда как больше, чем из этой ограниченной во всех смыслах тусовки...

– Из чего?

– Из очень замкнутой касты, что ли, людей, думающих, что они являются носителями культуры. И лично я думаю, что даже если все они за границу свалят, то у нас в СССР только воздух чище станет. А талантов в стране как раз меньше не станет: им-то теперь никто дорогу к вершинам творчества не перекроет.

– Ты так уверенно говоришь...

– Да. Два года назад в стране было меньше десятка тех же симфонических оркестров, а сейчас уже больше сотни. В кино было два композитора, а теперь только на Мосфильме в очереди их два десятка стоит.

– Ну не два было...

– Народ знал двоих, а теперь узнает десятки новых имен.

– У нас только фильмов не делается...

– Семен Семенович хочет выпускать по две сотни фильмов в год, и я уверена, что если ему не мешать, то он уже через год своего добьется. В том числе и потому, что при производстве фильмов он только на гонорарах сэкономит миллионы.

– А материалы, та же пленка... ах да, извини, глупый вопрос получился. Но ты уверена, что фильмы будут все хорошие?

– Нет, конечно. Больше половины будут полной дрянью... как и сейчас, впрочем. Но лучшая половина из двух десятков гораздо меньше, чем лучшая половина из пары сотен – значит, хороших фильмов станет гораздо больше. Причем размер худшей половины тоже сильно сократится: тех, кто снимает плохо или играет отвратительно, в кино больше не возьмут. Поэтому стараться будут все – а лучше от этого станет всему народу.

– Хотелось бы верить...

– Не нужно верить, вера – это не наш метод. Мы просто делаем жизнь лучше, своим трудом делаем. Не мы в смысле «мы, начальники», а все советские люди.

Разговор этот состоялся, когда Сталин в гости к Вере заехал как раз чтобы обсудить «некоторые перекосы в деятельности наркомата культуры», но всё намеченное им обсудить не получилось: «в гости» зашел (точнее даже, забежал) Лаврентий Павлович:

– Иосиф... Виссарионович, на границе с Кореей… сорок минут назад…

– Насколько я понимаю, у вас сейчас другие дела, не до культуры… сегодня, – подвела итог несостоявшемуся обсуждению Вера, протягивая Сталину вытащенную из ящика стола тетрадку. – Но в связи со всем этим я бы попросила особенно внимательно рассмотреть вот эти мои предложения. Это как раз и про Корею, и про Японию. И про химию, конечно…

Глава 20

Вера пришла к естественному в данной ситуации выводу: ее «технологическое вмешательство» прилично так «ускорило ход истории», и «все завертелось» гораздо быстрее. То есть к такому выводу она пришла еще в начале монгольской войны – но сейчас она с горечью подумала и о том, что ускорилось развитие не только в СССР. А если даже японцы так успели продвинуться в технике, то как же продвинулись немцы?

А японцы действительно «продвинулись»: проанализировав ход войны в Монголии, принесшей им так много неприятностей и позора, они прилично сократили расходы на создание могучего океанского флота, направив сэкономленные средства на создание новых самолетов – и получили заслуживающие если не уважения, то пристального внимания результаты. В армии Японии появились сразу два скоростных истребителя, полностью цельнометаллических. Алюминий для постройки этих самолетов японцы в больших количествах закупали как в Германии, так и в Америке, а моторы были