– Завтра вскрываем квартиру Журина! Нужны дополнительные выемки вещдоков, чтобы поймать это привидение. Я Зубаревой скажу, чтобы предписание приготовила, а ты сам съезди и все осмотри. Что там за полтергейст шарится?

Зимин, снова в растянутом трико и потрепанных тапках вытянувшийся на рабочем диванчике перед ноутбуком, кивнул сонно:

– Есть, товарищ полковник, обнаружить завтра привидение.

Глава 3

Следующий день оперативника по особо важным делам Гурова начался в такой же суматошной спешке. Расследование смерти старика никак не отменяло дел, которые у него были в производстве. Поэтому Лев с утра выдал задание следователю и оперу, что занимались смертью Журина, чтобы они получили разрешение на повторный осмотр квартиры и собрали выездную бригаду. Сам же занялся текучкой оперативно-разыскной деятельности: контакты с информаторами, изучение уже собранных материалов, чтобы найти зацепку и понять, куда двигаться дальнейшему розыску. Несколько выездов со свидетелями, опросы, очные ставки, и наконец Крячко устало вздохнул:

– Обед пропустили, Лева! Сворачивай работу.

Гуров же вдруг выдал:

– Я сегодня в другом месте пообедаю, так что давай без меня. Передай там Зубаревой, что к четырем на осмотр квартиры подъеду, пускай подождут.

Напарник фыркнул:

– А вы, Лев Иванович, за троих пашете, а зарплату за одного получаете. Обеды таинственные, еще и чужие дела распутываешь. Смотри, как бы не пришлось, как Зимину, диванчик и тапки в кабинете заводить.

Очередную шутку Крячко сыщик дослушивать не стал. Выскочил из кабинета и через минуту уже сидел в машине. Как только двигатель заурчал, водитель нажал на газ и направил автомобиль по выбранному маршруту к одному из неприметных многочисленных зданий в центральной части Москвы. Здесь, в серых коридорах безликой бетонной постройки, где раньше заседали советские бюрократы, теперь расположилось огромное количество офисов. Двери пестрели россыпью табличек и указателей от совсем уж невнятных ООО «Оргтехсанб» до «Шары для праздника». Нужный кабинет он отыскал на одном из верхних этажей за очень скромной дверью из побитого пластика с выцветшей табличкой СК «Русь».

Оперативник без стука толкнул обшарпанную преграду и шагнул внутрь. На него с любопытством взглянули три пары глаз. Крошечный кабинет занимали три потрепанных стола с мониторами, за которыми скучали страховые менеджеры. Две из них были неуловимо похожи: одутловатые увядшие лица, короткие стрижки, немаркие темные трикотажные кофточки и легкое раздражение во взгляде при появлении непрошеного посетителя.

– Туалет только для сотрудников, – резко протянула одна из них, даже не дожидаясь вопроса Гурова.

Лев поймал взгляд третьей сотрудницы, высокой худощавой блондинки с ярким макияжем. Женщина показалась ему неуловимо знакомой. Посетитель галантно склонил голову:

– А я по делу, к Марине. Помните? Гуров. Договаривались с вами о встрече для оценки.

У блондинки брови поползли вверх в удивлении, хотя она тут же взяла себя в руки и защебетала:

– Ах да, да, припоминаю. Давайте сейчас пройдем в одно миленькое местечко и все обсудим. На моем основном рабочем месте, к сожалению, сейчас идет ремонт, поэтому временно приходится трудиться вот в таких стесненных условиях.

В этот момент одна из коротко стриженных насмешливо фыркнула и переглянулась со второй сотрудницей. Та поддержала ее ухмылкой. Блондинка уже натягивала короткую норковую шубку, не замечая их ужимок. Она изо всех сил улыбалась неожиданному клиенту:

– Буквально пара этажей, и будет очень уютная кофейня, обед почти закончился, так что там нам никто не помешает.

Она суетливо сгребла со стола какие-то бланки и застучала каблучками к выходу, гордо вскинув подбородок под глумливыми взглядами коллег по кабинету. При тусклых лампах в коридоре она подслеповато прищурилась, пытаясь узнать визитера:

– Извините, напомните, страхование какого имущества вы планировали?

– Самого важного, – улыбнулся опер и подставил руку женщине.

Та бросила кокетливый взгляд, подала ему руку в замшевой перчатке и больше вопросов потенциальному клиенту не задавала. А тот получил возможность рассмотреть женщину поближе: лет пятидесяти, когда-то была красавицей с точеными чертами лица, но сейчас возраст взял свое; локоны выжжены до белизны и посечены искусственной завивкой; яркий макияж менял черты лица так, чтобы губы выглядели больше, а огромные стрелки удлиняли глаза. Вдруг Льва осенило, и он понял, кого же ему напомнила страховой агент, – Лидию! Исаева Марина выглядела как плохая копия Лидии Журиной, будто ребенок или карикатурист нарисовал ее портрет, исказив слегка все черты образа богемной дамы. Те же локоны, но с налетом неряшливости, элегантный наряд, но из дешевых материалов и с безвкусными огромными украшениями. Даже тонкий нос был искусственно вытянут темным тональным кремом. Эту маску – имитацию образа Лидии – Лев рассмотрел подробнее, когда они уселись за стол рядом с панорамным окном кофейни на первом этаже. Когда из кармана показалось удостоверение оперуполномоченного, широкая улыбка мгновенно растаяла на лице у женщины. Марина сухо поинтересовалась:

– Чем обязана вниманию полиции?

Лев Иванович выдержал долгую паузу и произнес:

– Журин…

Женщина раздраженно вздохнула:

– Ну и что Журин? Был такой клиент, почти клиент, так и не стал им. Хотел оценить скульптуры своей жены и застраховать. Я здесь при чем?

– Он умер. – Гуров не сводил пристального взгляда с женщины. Даже через слой макияжа было заметно, как кровь отхлынула у нее от лица при новости о смерти Олега Митрофановича.

Хотя Марина быстро пришла в себя:

– Я к этому никакого отношения не имею, сделка не состоялась. Клиент, как говорится, «соскочил» без объяснения причин. Даже до оценки скульптур не дошло дело.

– Поэтому пришлось просто ходить на чаепитие к Журину несколько раз?

Яркая маска исказилась от злости, женщина окончательно потеряла светский лоск. Искривленные губы прошипели:

– Выпить чаю мужчине и женщине уже запрещено законом? Я свободна, он – тоже, почему бы и не пообщаться не на рабочие темы?

Гуров развел руки в стороны:

– Никаких проблем, я даже рад, что вы скрасили его последние дни женским вниманием, это приятно в любом возрасте. – Тон его стал стальным. – Проблема в том, что после знакомства с вами совершенно здоровый пожилой мужчина скоропостижно скончался.

Пожилой мужчина?! Да ему было за семьдесят – в голубых глазах метался страх, который не могли скрыть ни пышные веера нарощенных ресниц, ни густой слой теней на веках. «Страх – лучший инструмент для опера», – в голове всплыла еще одна из самодельных поговорок Крячко. И Лев мгновенно этим инструментом воспользовался, чтобы не упустить возможность заполучить важную информацию. А в том, что она важная, он был уверен. Не зря Исаева так напугана – она что-то скрывает.