британского флота будет скована где-то в другом месте, наблюдая за французским или русским флотом). Существующие в Германии кораблестроительные мощности не могли обеспечить выполнение программы – надо было строить новые. Но кораблестроители хотели рассчитывать на доход со средств, которые они вкладывают, а значит, закон являлся – и таковым замышлялся авторами – точкой, откуда нет возврата. Однако флот не получал незаполненный чек от рейхстага, такой же, как армия. Если цель достигнута проведением закона, отказ в средствах в виде годового бюджета будет очень сложен. Понимая это, и сторонники, и противники закона приготовились к драке. Накануне осенью Вильгельм много говорил о том, что Германии остро необходим флот, и призвал депутатов сплотиться вокруг него. На это Рихтер ответил, что кайзер путает функции рейхстага и своего отряда телохранителей. Основным аргументом противников закона было то, что Германия не может себе позволить построить флот. Впрочем, скорость экономического развития страны слегка притупила остроту этого аргумента. Аграрии, хотя и не приветствовали превращение Германии в ведущую морскую державу и промышленное государство, были слишком преданы истеблишменту, чтобы открыто возражать. Только их сдержанность склонила правительства к безудержным нападкам на Англию. Закон был принят большинством в две трети голосов (почти), хотя центристы выторговали кое-какие изменения в обмен на свою поддержку. Сторонники закона не делали тайны из того, что он является инструментом давления на Британию, но жителям этой страны потребовалось довольно много времени, чтобы понять смысл заключенной в нем программы.

До того как проект стал законом, внимание кайзера привлекло другое волнующее событие. В Китае началось Боксерское восстание, национальное движение, в основном спровоцированное тем, как европейские державы аннексировали территорию страны. Европейцы в Пекине оказались отрезанными от побережья, а в июне 1900 года был убит германский посол. Вильгельм сразу же пожелал претворить в жизнь надпись под своей аллегорической картиной: «Народы Европы! Защищайте свои самые священные владения!» Он предложил Ники, чтобы Вальдерзее, недавно назначенный фельдмаршалом, стал командующим экспедиционными силами союзников, и после получения одобрения царя заручился согласием французов. Он провел смотр экспедиционных сил в Бремерхафене и 27 июля произнес страстную речь, с которой Бюлову пришлось основательно поработать, прежде чем передать ее прессе. К сожалению, он не заметил, что местный журналист, сидя на крыше, стенографировал оригинал, и в результате мир облетела сенсация.

«Задачи, которые должна выполнить новая Германская империя за морями, трудны, труднее, чем могли ожидать мои соотечественники. Долг Германской империи – защищать своих граждан, когда они сталкиваются с трудностями за рубежом… Средство для этого – наша армия… Ваши товарищи на флоте уже выдержали экзамен. Они показали, что наше обучение опирается на прочный фундамент… Вас ожидают великие дела. Вы должны исправить то зло, которое сделано. В мировой истории нет прецедента наглым делам китайцев, нарушивших международное право, существовавшее тысячелетие, и выразивших свое презрение к нему… покусившись на священную личность посла и права гостя. Это тем более позорно, поскольку отвратительное деяние совершено народом, который гордится своей древнейшей культурой. Это показывает вам, что происходит с культурами, основанными не на христианстве. Все языческие культуры, не важно, насколько привлекательными они кажутся, терпят крах при первой же катастрофе. Будьте достойны традиционной прусской стойкости. Покажите себя настоящими христианами, не уступающими язычникам. Дайте миру пример мужественности и дисциплины! Вы знаете, что вам будет противостоять храбрый, хорошо вооруженный и свирепый враг. Как выйдете на него, он будет разбит! Пощады не давать! Пленных не брать! Обречен тот, кто попадет к вам в руки! Как тысячу лет назад гунны прославились под руководством своего короля Аттилы, который и сейчас предстает исполином в легендах и сказках, так и имя „немцы“ на тысячу лет утвердится в Китае, так что ни один китаец, с узкими глазами или нет, никогда не отважится косо взглянуть на немца. Ведите себя как мужчины, и да пребудет с вами Бог. Каждый из вас несет с собой молитвы всего нашего народа и мои наилучшие пожелания. Откройте дорогу для культуры раз и навсегда!»

На самом деле волнение, вызванное «гуннской речью», оказалось не таким большим, как можно было ожидать. «Дейли телеграф», к примеру, написала, что приказ «Пощады не давать» (если таков действительно был приказ Вильгельма), возможно, единственная формулировка, которую понимают азиаты. К ней приходилось прибегать и англичанам во время подавления индийского мятежа. Однако предложение о гуннах, вырванное из контекста, дало отличное оружие в руки врагов кайзера. Оно укрепило широко распространившееся, но совершенно необоснованное верование, что германцы произошли от гуннов.

Эффект от наполеоновских планов Вильгельма оказался существенно ослабленным новостью, что силы союзников под командованием русского военачальника и без какого-либо германского контингента уже освободили Пекин. Хотя Вальдерзее проехал по стране, собирая лавры в долг (так процесс назвали социал-демократы), Вильгельм был глубоко разочарован и раздражен желанием царя заключить мир. Вальдерзее, однако, все же попал в Китай, где имел почти столько же неприятностей от своих коллег, как и от врагов. Более того, узкие глаза по крайней мере одного китайца смотрели прямо ему в лицо, когда он возобновил zärtliches Verhältnis[40] с супругой бывшего китайского посла в Берлине. Этот романтический эпизод с благотворным влиянием на готовность Маршала простить, мог дать повод китайцам запомнить имя Сай Цзиньхуа на тысячелетие. Через пять месяцев он рекомендовал, дабы избежать споров между державами, выделяющими войска, срочно довести мирные переговоры до стадии, когда он может с почетом отправиться домой. Процесс осложнился неспособностью ни одного китайского дипломата принять навязываемые ему условия без неслыханной потери лица. Только в июне 1901 года Вальдерзее сумел найти выход. Концепция совместных действий в Китае получила дальнейшее развитие в англо-германском соглашении, обязывающем обе страны сохранять открытые двери, «пока они могут оказывать влияние». На это не слишком охотно согласились и другие страны. «Я считаю соглашение по Китаю, – сказал Гольштейн, – вторым шагом по пути Португальского договора. По этому пути мы должны идти, если не хотим отказаться от идеи наличия владений за пределами Европы».

Еще многое было сказано об идее Вильгельма решить проблему Боксерского восстания в Китае совместными действиями, тем самым снизив международную взаимную подозрительность, которую могли вызвать попытки отдельных стран справиться с ней в одиночку. Кайзеру также не был чужд страх, что какая-то другая страна, к примеру Россия или Япония, может добиться славы, урегулировав китайскую проблему за счет Германии. Также он не мог удержаться и сделал свой план более масштабным, театральным, а значит, и более затратным, чем необходимо. Рейхстаг был поставлен перед фактом необходимости выделения средств на предприятия, по которому не велось никаких консультаций. И в