Мой повелитель.

Повелитель. Где твоё лицо?

Начальник тайной канцелярии. Мне не положено по службе, иметь лицо.

Повелитель. Что ж, говори. Я слушаю тебя.

Начальник тайной канцелярии. Я выполнил приказ. Город, горит, мятежники мертвы. А вам я, вот, принёс воды с колодца. Выпейте её.

Повелитель. С базарной площади?

Начальник тайной канцелярии. Оттуда.

Повелитель. Стража.

Начальник тайной канцелярии. Нет больше никого. Есть только вы, и я. И славная вода. — Достаёт нож. — Я помогу, вам страх преодолеть, и получу в награду, лицо, и царство.

Повелитель пятится задом к углу. Старуха встаёт и накидывает на него сеть. Повелитель хватается за сердце и падает замертво.

Трава

Дорога свернула к оврагу, прошла вдоль клеверного поля, и пропала в густой зелёной траве.

— Дальше дороги нет. — Сказал Андрей, вылезая из машины.

— И что теперь делать? — Спросила Лара глядя на бесконечное море зелёной травы.

— Не знаю. Заночуем здесь. На обратную дорогу нам всё равно не хватит горючки. А завтра попробуем разобраться. Может появиться сеть. — Он посмотрел на телефон.

— А если нет?

— На этот случай у нас есть карта. — Сказал Андрей, разворачивая, исчерченный лоскут бумаги. — Вот только дорога, которая есть на карте, отсутствует на земле.

— А мы не можем поехать по полю?

— Куда? Ты, где ни-будь, видишь его конец?

— Нет.

— Вот и я о том же, такое ощущение, что оно бесконечно.

— Оно словно бескрайней океан. Разве бывают такие поля?

— Чего только не бывает.

— У меня странное предчувствие, — сказала Лара, вглядываясь в тёмно-зелёный океан. — А если мир технологий, с его, пространством, заполненным пластиком и железобетоном, тут заканчивается?

— Придержи свою фантазию.

— Нет, правда, смотри. Вот тут дорога есть, а здесь уже нет. Как обрезали.

— Ерунда. — Сказал Андрей и бросил на траву два спальника — Разворачивай.

— Сколько мы с тобой, уже, вместе?

— Семь или восемь лет, а что?

— Ничего. Девять лет, и за девять лет я настолько тебе надоела, что ты перестал меня слышать.

— Я слышу тебя, просто сейчас я готовлю наш ночлег, и мне не до твоих рассуждений.

— Да, тебе всегда было не до моих рассуждений.

— Только не начинай.

— Хорошо, я не буду. — Она расстелила спальники и отвернулась от него.

— Если завтра не найдём дорогу, то… — Он посмотрел на Лару. — Ты слышишь меня?

— Слышу.

— Не похоже.

— На что?

— На то, что ты вообще слушаешь, что я говорю.

— Ты сказал: «Если завтра не найдём дорогу, то…»

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Ничего.

— Тебе наплевать?

— Нет.

— Тогда почему ты так реагируешь?

— Как?

— Безразлично.

— А что я должна, выразить бурную эмоцию, по этому поводу?

— Нет, но…

— Я реагирую, так как реагирую, если тебе не нравиться, то… Она замолчала и посмотрела на траву.

— Что, то?

— Ничего. — Она погладила траву рукой. — Странная трава.

— В смысле?

— Когда мы только подъехали, она была далеко от автомобиля.

— А теперь?

— Теперь она прямо у колёс. — Андрей посмотрел на траву, и автомобиль.

— Нет, тебе просто показалось. Трава не может так быстро расти.

— Не может, а эта растёт.

— Опять ты со своими фантазиями.

— Может быть и с фантазиями. В любом случае, это лучше чем, твёрдая уверенность в том, о чём не имеешь ни малейшего представления.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего.

— Намекаешь на то, что я ни в чём не разбираюсь?

— Давай спать.

— Нет, уж, начала разговор, давай его закончим.

— Я его уже закончила.

— Ты закончила, где тебе удобно, а я хочу закончить там, где он должен закончиться.

— А где он должен закончиться?

— Не знаю, но не здесь.

— Я хочу спать.

— Удобный повод закончить разговор. — Лара молчит. — Хорошо, давай спать.

Какое то время лежат молча. Потом Лара заговаривает.

— Всё-таки странная трава. Такое ощущение, будто она двигается.

— Это ветерок, колышет её.

— Нет никакого ветерка, тишина стоит.

— Значит это трава, тянет свои страшные щупальца, к нашим сердцам.

— Давай уедем отсюда.

— Куда?

— Вернёмся назад.

— У нас нет бензина на обратную дорогу.

— Тогда будем ехать, пока не кончится бензин, а там разберёмся.

— Давай спать, а то с твоими страхами, я завтра буду как сомнамбула.

— Я не могу спать.

— Иди ко мне. — Она подвигается к нему, он обнимает её, и они засыпают.

На небе появляется луна. Она освещает спящих людей, жёлтым, бледноватым светом. Трава качается и тянет свои ростки, к холодным, лунным лучам.

Зелёные стебельки устремляются к спящим. Они опутывают, их, проникают в нос, рот, заполняют тела, разрастаясь внутри, проникают в голову, превращая их в растения.

Хватаясь за ускользающее сознание, Лара, пытается освободиться от упругих стеблей. Она рвётся, из зелёного плена, но стебли крепко стягивают её тело. Тогда Лара начинает кричать. Андрей бьёт её по щекам, она просыпается, сбрасывая с себя траву.

— Что с тобой? — Андрей смотрит на Лару. — Плохой сон?

Лара приходит в себя, молочное небо разливается над пробуждающейся степью. Тонкие стебли травы, тихо качаются на свежем, утреннем, ветерке. — Всё в порядке? Проснулась?

— Да. Дурной сон.

— Ты меня напугала.

— Который теперь час?

— Шестой.

— Холодно.

— Выйдет солнце будет жарко.

— У нас осталось кофе?

— Сейчас принесу термос. — Андрей встаёт и идёт к автомобилю. — Что за чёрт?

— Что случилось?

— Трава, она повсюду. — Лара встаёт и смотрит вокруг.

— А где дорога?

— Её нет.

— Как нет?!

— Так, нет.

— И что теперь делать?

— Не знаю. — Смотрит телефон. — Сети тоже нет.

— Мы погибнем?

— Нет! Собирай спальники, поедем по полю.

— Куда?

— Туда. Или туда, какая теперь разница.

Они собрались, двигатель застрекотал, машина задрожала мелкой дрожью, и покатилась по кочкам, притаившимися, под зелёным ковром.

Я хочу думать

Жёлтые колосья, качались на ветру. Они словно золотые волны, бежали по полю и разбивались, о чёрную вспаханную землю.

— Добрый урожай. — Сказал Старик, освобождая зёрна от шелухи, и кладя их себе в рот. — Добрый, очень добрый урожай.

— Сколько здесь? — Спросил мальчишка.

— Много.

— Они всё заберут?

— Всё.

— Зачем им столько?

— Они делают из него, топливо, для своих машин.

— А зачем им машины?

— Что бы делать оружие, много оружия.

— Зачем им много оружия?

— Что бы убивать.

— Они любят убивать?

— Они живут ради того, что бы убивать.

— Они всех убивают?

— Всех, кто не может больше обслуживать их машины.

— А тебя, тебя тоже убьют?

— Да, когда я не смогу больше растить зерно, для их машин.

— А меня?

— Пока ты будешь растить зерно, для их машин, тебя не тронут.

— А потом?

— Думай о том, что бы растить зерно, как можно дольше.