Повелитель. Старость. Ненавижу, старость. Убирайся, я не хочу тебя больше видеть.

Эскулап уходит. Повелитель смотрит на город, в городе начинаются пожары, дома вспыхивают один за другим. Толпы людей спасаются бегством, но их настигают всадники в чёрном, и поражают саблями.

Входит военачальник.

Военачальник. Мой повелитель. В городе резня. Ваши вассалы сцепились друг с другом, если не остановить их сейчас, они все погибнут.

Повелитель. Окружите город, и не дайте никому вмешаться в эту резню.

Военачальник. Это всё, что мой повелитель велит мне исполнить?

Повелитель. Да. — Военачальник уходит. — Постой, зажгите, побольше зданий, пусть осветят город как днём, я хочу видеть всё своими глазами.

Военачальник. Да будет так, мой повелитель. — Уходит.

Повелитель. Вот так. — К старухе. — Теперь нам будет хорошо видно как мятежники, рвут друг другу глотки. — Старуха молчит. — Я знаю. Что ты думаешь, обо всём этом, но это мой долг. Долг правителя. Эти люди, там внизу, слишком алчны, что бы понять, насколько хрупок порядок, установленный, нашими предками. Их интересует только нажива, и за неё они готовы всё разрушить.

Если не привести их в чувства, не показать, в чьей руке, находятся их жизни, они растопчут всё, на чём держится наш мир.

Да в таком деле не обойтись без крови. Но кровопускание, как говорит мой эскулап, вынужденная мера. Благодаря ей организм очиститься от всего наносного, и задышит полной, и здоровой грудью. — Старуха смотрит на повелителя, и продолжает плести сеть. Город пылает сильнее. — К утру, всё будет кончено.

Повелитель смотрит на город. Входит его супруга, эскулап, верный слуга, военачальник, и начальник тайной канцелярии. Шепчутся.

Эскулап. В городе бушует неизвестная болезнь. Люди мрут как насекомые. Она не щадит ни чернь, ни господ, перед ней все едины.

Супруга. Неужели мы все обречены?

Эскулап. Боюсь, что так.

Супруга. И даже я?

Эскулап. Все.

Военачальник. Вассалы убивают друг друга на улицах города. А он — показывает на повелителя — приказал не вмешиваться в бойню.

Супруга. Всё рушится, складывается как карточный дом, а он, стоит и смотрит в окно. Почему, почему он ничего не предпринимает?! Быть может вы — обращается к начальнику тайной канцелярии — прольёте свет?

Начальник тайной канцелярии. Таков приказ.

Супруга. Таков приказ?! И это всё?

Начальник тайной канцелярии. Я большего сказать вам не могу.

Супруга. — К верному слуге. — А вы, вы знаете его так близко, как даже я не смею подходить. Он другом называл вас…

Военачальник. Если только дружба, ему известна…

Верный слуга. Он напуган.

Все. Напуган?!

Верный слуга. Как дерево отжившее свой срок, теряет силу, истощая ветви, так он один стоит в пустыни, и чувствует корнями, как жизнь водой, уходит вглубь земли. Не оставляя влаги для него. И все вокруг теряют страх свой перед ним. От лесоруба, с острым топором, до мелкого ничтожного термита, что норовит, сточить его упрямый ствол. Он защищается, неся погибель миру, он жизнь свою пытается продлить.

Супруга. Продлить…

Верный слуга. Он дал мне порошок, что смерть несёт через болезни, его я высыпал в колодцы. Вода отравлена, и там и тут, земля сосудами своими, отраву разогнала по земле. Мы все обречены.

Супруга. Не верю я тебе. То боги наказали безрассудных, а праведные выживут, и будут царствовать, вовеки.

Эскулап. Нам, нужно, что-то делать, он безумен, он с ведьмой говорит, в своём воображении. — Смотрят на повелителя. Он разговаривает с пустым местом.

Военачальник. Пусть ласка женская послужит нам на благо. — К супруге. — Вы женщина, и верная жена, своею лаской, нежным словом вернуть его вы сможете, всегда. Он вас послушает, размякнет, и даст приказ нам, кровь остановить.

Супруга. Что ж я попробую, когда-то я сумела увлечь его в расставленные сети, и продержать в них, много долгих лет.

Идёт к повелителю. Остальные скрываются в темноте.

Она двигается как кошка. Говорит, растягивая слова.

Супруга повелителя. Мой повелитель, слышишь, бьётся сердце, наполненное нежностью, моей. Горит огонь внутри неутолённый, и ищет ласк твоих мой гибкий стан.

Повелитель. Что может течь в лозе, давно отцветшей, на ней нет листьев, ягоды иссохли, нет сока в них, нет боле ничего, что к сладости любви взывать способно. К чему сухие стебли льнут к скале, в ней влаги нет, в ней лишь холодный камень, незнающий ни ласки не любви.

Супруга. Но так ли это?

Повелитель. Так, не сомневайся, и ласки свои брось, продрогшей осени они не украшают, одежды пёстрые осыпались давно. Лишь серый дождь унылый за окном, удел твой, до зимы, крепись.

Супруга. А если сердцу хочется любви.

Повелитель. То похоть, не любовь тебя тревожит, и если не уймёшься, то клянусь, клеймом железным выжгу я её. — Супруга уходит.

Супруга. Всё слышали, прогнили мои сети, теперь и пескаря со дна не зачерпнуть. — Уходит. И бросается со стены замка, в ров.

Военачальник. Я сам пойду к нему, я всё скажу как есть. — Идёт к повелителю. — Мой повелитель, осмелюсь доложить, что страшная зараза, косит твоих солдат. Ещё немного, от армии твоей не будет и следа.

Повелитель. Солдат, на то солдат, что б честно умереть. И ты иди, и выполни приказ, не то тебя как дезертира вздёрну, на собственных кишках, под барабанный бой.

Военачальник. Да будет так, я выполню приказ. — Уходит.

Эскулап. Желчный старик. Что ж я пойду, общаться с сумасшедшим, умею я, и дело поверну, как только с ним поговорю. — Идёт к повелителю. — Мой повелитель…

Повелитель. Разве звал тебя я?

Эскулап. Я врач ваш, долг мой перед вашим здоровьем, быть вечно на чеку, вся жизнь моя настроена на это.

Повелитель. Похвально рвение такое, награды царской требует оно. Стража. — Зовёт стражу, входит стража. — Возьмите лекаря сего, расплавьте золота по боле, наполните его, до подбородка. — Стража уводит эскулапа, за дверью слышны крики.

Верный слуга. Пойду к нему, ведь он совсем один. — Идёт к повелителю. — Мой повелитель.

Повелитель. — Кто там?

Верный слуга. Ваш верный раб.

Повелитель. Ты сделал, всё как я просил тебя?

Верный слуга. Я сделал всё, как надо.

Повелитель. Что думаешь, об этом. — Показывает на пылающий город.

Верный слуга. Мне жаль вас, мой король. Вам страшно умирать, агонию свою, продлить пытаетесь смертями.

Повелитель. Ты никогда не лжёшь, и в том твоё несчастье. — Вынимает нож, и вонзает его в верного слугу. — Не страшен, тот, кто лжёт, а страшен, тот, кто говорит вам правду.

Начальник тайной канцелярии. Что ж мой черёд, я знаю, что сказать, недаром я начальник тайной канцелярии. — К Повелителю. —