в этом мире такая слаженность кажется не достижимой. Радует, что некроманты не додумались научить свои пешки в ногу ходить, тогда бы мои чуханы точно не выдержали и чухнули куда подальше.

Меня позвал лекарь. Веселый толстый мужичок приблудился к отряду недавно. Кем бы он ни был до этого, там ему точно платили не за впечатлительность. Он ловко выдергивал стрелы уже вонзившиеся в тела и не обращал внимание на те, которые падали сверху ещё ища свою жертву. Подождав, пока он закончит свою работу и коснувшись каждого из братьев я аккуратно затворил им раны, подлатал артерии и мышцы. И добавил немного «энергетика». Тем временем чуханы восторженно орали восхищенные оценки действиям братьев и Гвены, и угрозы мертвецам. Затихая когда со стороны мертвецов прилетали стрелы. Тогда все заглушал резкий и громкий перестук. Как будто кто-то высыпал с высоты полведра крупной дроби на доски.

Меня ударили по по плечу. Я резко обернулся, и увидел Сундука. Я посмотрел на него больше с удивлением, чем со злостью.

— Я вам ору-ору, а вы как прабабка полувековая, сидите не слышите! — вызверился он на меня. Но тут же спохватился и поспешно добавил. — Сеньор Магн. Волшебника нашего подстрелили! Вон за телегой положили его. Идите помогите ему, а то доходит уже!

Я тут же бросился за ним. Как выяснилось через минуту, доспех мага неплохо держал такие стрелы. Вот только магу имело смысл не стоять и не щелкать хлебалом пока по нему стреляют. Одна стрела с широким наконечником попала ему ниже глаза, пропахала лицо и глубоко засела в скуле. Вторая, с узким трехгранным наконечником ударила под острым углом чуть выше глаза, пробила глазницу, небо, пригвоздила язык к нижней челюсти и остановилась. Старый волшебник вырубился. Пользуясь этим лекарь ловко выдернул специальными клещами наконечник из скулы втору стрелу сначала откусил кусачками с обоих сторон, а потом остатки протолкнул в рот Эфеста, вытаскивая по кусочку. Граненый наконечник выпал сам. Крови почти не было — подоспевшие Эфесту на помощь ополченцы сразу же применили свои невеликие силы лечения, которых хватило затворить кровь.

Я осторожно коснулся стрика, подозревая что у него уже инсульт, инфаркт и геморрой. И я не хотел истратить на него весь запас манны. К моему удивлению старик оказался местами поздоровее многих молодых. Возраст чувствовался, но не сказывался. Получше разобраться я не смог, не хватало опыта. Поэтому я просто аккуратно затянул раны, оставил кровь, даже аккуратно вставил обратно выпавший из глазницы глаз и немного подлатал его.

Эфест очнулся, когда его заматывали чистыми льняными полосами, так напоминавшими бинт. Застонал, потянулся к поясу, достал маленькую бутылочку, оплетенную серебряной сеткой и стал её пить.

— Зелье регенерации, — зачем-то посчитал он нужным объяснить мне. Мне стало интересно, а почему у меня такого нет. Но поинтересоваться этим я не успел.

— Зашевелились! — доложила Гвена.

Стрелы продолжали падать, но перестали давить к земле, как в первое время. Улучшив момент между залпами, я метнулся под защиту меча Сперата. Внезапно обстрел прекратился, словно давая мне возможность получше рассмотреть происходящее.

На дороге впереди снова шли перестроения. Их было легко отследить по щитам. Колонная удвоила толщину и заняла теперь всю дорогу, от одного отлогой склона обочины, до другого. Крайние скелеты щитники брели по колено в воде, но это их не смущало. Стена вражеских щитов приближалась к нам неторопливо и равномерно, словно механизм. И они подошли достаточно близко, чтобы даже в тени от колдовского тумана и широких полей пехотных шлемов можно было различить пустые глазницы оскаленных черепов.

— Скелеты! — завизжал кто-то.

— А ты голых баб ждал? — ответил ему Ланс. Значит, этот тоже тут. Пока не сбежал.

— Может подожжем телеги и отступим? — прошептал Сперат. Я глянул на Гвену. Она не улыбалась а смотрела на меня с ожиданием. Тоже не против отступить. Я снова повернулся к приближающимся мертвецам и задумался.

Глава 24

Помирать, так с песней

Мерное костяное постукивание от приближающейся армии мертвецов единственное, что нарушало тишину. Это действовало на нервы. Я как-то привык, что люди постоянно в бою орут, давая выход эмоциям. В основном, конечно, орут от страха. Казалось бы, вот сейчас как раз самое время. Но нет, живые тоже затихли, как будто стесняясь орать односторонне. И вдруг кто-то затянул песенку:

— За мною стены Караэна, а нам сегодня помирать…

Судя по ритму, песня для работы. Из тех, что особенно любят бурлаки. Но эту я не слышал.

— За Итвис бьемся, против Итвис, который тот, что не за нас, — дальше тянул тот же голос. Кажется это был «ехидный». Правда сейчас у него голосок дрожал и от испуга был на октаву выше.

В ту сторону, откуда доносилось пение, рванул Сундук, крича на бегу:

— А ну заткнись!

— Там дальше про твою сестру, — шепнула мне Гвена. — Никак не могу вытравить эту песню. Любят её.

— Сперат, а ты её знаешь? — окликнул я оруженосца.

Тот замялся. Подумал. Вскинул арбалет в сторону мертвецов. и только потом осторожно кивнул.

— Тогда пой! — приказал я.

Тем временем первый голос затих. Видимо, шутник испугался сотника. Или того, что его не поддержали остальные.

— За нами стены Караэна, — раздался глубокий, густой бас Сперата. — А нам сегодня помирать! Привез Король рога для Магна, придется нам их покупать!

— Самое смешное пропустил! — тихо возмутилась Гвена. — Про то, как ты бабу отлупил и в Караэн уволок женихаться.

— За нами стены Караэна, а нам сегодня помирать! — продолжал Сперат. И к нему нестройно начали присоединяться другие голоса. Впрочем, довольно быстро подстраиваясь и начиная петь в унисон. Насколько я знал, такие песни могли быть почти бесконечны. Вариантов двустиший каждый знал пару десятков. Вторую строчку иногда придумывали на ходу. Очень удобно, когда делаешь тяжелую и однообразную работу. — Опять война, опять резня, а я хотел трусы стирать!

Хотя эту строчки с оригинала можно было перевести и как «не успел трусы отстирать». Видимо, с прошлого раза. Местные обожали такие двусмысленности. Телевизора же нет, кроссворды я еще не печатаю, ум занять нечем. В следующий раз строку «За