— Иди сделай кофе, Кэт.

Я мельком взглянула на Дека, услышав его слова, но не совсем осознавая, что они значили. Кофе. Рем был жив, раз Дек говорил о кофе. Влага стекала по щекам, пока я держала холодную, безжизненную руку.

— Нужно чтобы он принял горячий душ. Если не хочешь делать кофе, иди и включи воду в ванной.

Я подавила еще один всхлип.

— Он собирался…? — о Боже, я даже не могла закончить предложение.

— Да, Рем без сознания. Обезвожен. Скорее всего, он был пьян три недели подряд. Душ, Кэт.

Я кивнула, вскочила на ноги и, добежав до ванной, включила воду. Вошел Дек с Ремом, висящим на его плече.

— Возьми мой телефон и бумажник из заднего кармана.

Я быстро сделала, как он велел. Затем Дек отодвинул занавеску и вошел под теплую струю. Я стояла и смотрела, ощущая, словно из меня вырвали все внутренности, растоптали и запихнули обратно неровными кровоточащими фрагментами.

Дек прислонил Рема к задней стене и направил на него струю, а затем взглянул на меня.

— Теперь приготовь кофе.

Мои глаза все еще были прикованы к вялому телу, слезы текли по лицу, и я молилась Богу, чтобы Рем открыл глаза, или мы услышали его голос. Просто… он выглядел… не как обычно. Как будто от парня осталась лишь оболочка.

Мой взгляд снова нашел Дека, промокшего насквозь, его оливково-зеленые брюки-карго стали темно-зелеными, а с лица капала вода. Наконец я кивнула и вышла из ванной, моя нервозность лишь увеличилась в разы. Я проглотила слезы, пытаясь снова запереть «ключом» свои эмоции, но он «не подходил к замку». Затем зашла на кухню, схватила банку с кофе, тут же выронив ее из рук. Она упала, и коричневые зерна рассыпались по всей комнате. Дрожащими руками я наполнила кофеварку водой, вставила фильтр и собрала рассыпанные зерна.

Повсюду валялись пустые бутылки. Тарелок не было, а значит, он ничего не ел. Включив кофеварку, я осознала, в каком состоянии находился коттедж: опрокинутый диван, разбитый кофейный столик, доска для настольной игры… вернее ее обломки, и разбросанные повсюду деньги.

Мой разум не мог этого принять. Иначе я бы развалилась. Мне было известно, что у Рема проблемы. Он говорил, что был в полной заднице, но мне казалось, что причина в его сестре. Как видно, не только в этом. Рем занимался проституцией ради денег. Почему? Что толкнуло его на этот поступок?

Зачем ему изменять мне, если он знал, что это приведет к разрыву отношений? Зачем ставить себя в такое положение? Рем всегда обдумывал свои действия прежде чем что-то сделать. Он должен был подумать о последствиях, ведь я все равно бы узнала. Неужели Рем был настолько пьян, что не понимал, что делает? И почему мой разум отчаянно пытается найти оправдание чему-то непростительному?

Я опустилась на пол, подтянув колени к груди и обхватив их руками, на глазах у меня снова выступили слезы. Было странно ощущать влагу на лице, словно я вернулась в детство и опять стала той маленькой девочкой, одинокой и напуганной. Я ненавидела это ощущение. Ненавидела то, что Рем опять напомнил мне о нем, и своим поступком привел к эмоциональной агонии.

Я плакала так сильно, что заболело в груди; горло саднило и хотелось пить. Не знаю, сколько там просидела, прежде чем услышала, как выключился душ. Пришлось подняться на ноги и вернуться в ванную.

Я остановилась у двери, ухватившись за нее руками, чтобы не упасть, и увидела стоящего там Рема, с полотенцем, обернутым вокруг талии, и руками, обхватившими голову. Да уж, наверняка боль была ужасной.

Дек схватил с вешалки еще одно полотенце и, не говоря ни слова, вышел из ванной. Было слышно, как открылась и закрылась входная дверь.

— Почему ты здесь? — что ж, это были не те слова, которые я ожидала услышать от Рема после нашей последней встречи. Он посмотрел вниз. — Зачем ты пришла, Кэт?

И я не постеснялась сказать правду.

— Дек заставил меня.

Рем отвернулся, положил руки на край раковины, его плечи поникли, а поза давала понять, что он полностью уничтожен моими словами. Ему это совершенно не шло. Особенно когда я знала, каким Рем был — человеком, который никогда не сдавался насчет нас, который привез меня сюда, чтобы помочь, который сидел со мной в больнице, и который поклялся любить меня, несмотря ни на что, и уж тем более на мою болезнь.

Я никак не ожидала, что буду стоять здесь, смотреть на него и гадать, кто он такой. Кто этот человек, в которого я влюбилась? Парень, которого я не могла простить за то, что он сделал. Мне хотелось, Боже, хотелось броситься в объятия Рема, чтобы он обнял меня и забрал всю боль, которую я чувствовала. Хотелось, чтобы Дек оказался прав, и все увиденное мною, было ложью.

— Зачем ты это сделал, Рем?

Он долго молчал, не глядя на меня, опустив голову и сжимая руками раковину. Когда парень поднял голову, то встретился со мной взглядом в зеркале.

— Похоже, я вернулся к старым привычкам. Секс для меня ничего не значит. Я же тебе говорил.

Слава богу, я держалась за дверной проем. Его слова пронзили меня насквозь. Не потому, что мне было больно, а потому, что в его голосе сквозил холод.

Стыд, унижение, боль. Вот, что я видела в зеркале. То, что он думал о себе.

— Только не в нашем случае, — я знала, о чем говорю. Наша близость не была пустым словом. Рем мог стоять и говорить все, что угодно, но я никогда не поверю, что наши ночи ничего для него не значили. Он сам говорил, что секс не имел для него смысла. До встречи со мной.

Рем повернулся и прошел мимо меня в спальню. Донесся шорох одежды. К тому времени, как я набралась смелости обернуться, парень уже оделся и стоял, прислонившись к комоду. Он выглядел так, будто ждал, что я что-нибудь скажу или уйду. Но я не сделала ни того, ни другого.

— Возвращайся домой, Кэт.

Я покачала головой. Не знаю почему, но мне нужно было выяснить, в чем проблема. Мы расстались не только потому, что он мне изменил. Рем стал другим человеком. Он вел себя холодно и бесчувственно. А когда смотрел на меня, я чувствовала его взгляд сквозь меня. И это было еще не все.

— Если ждешь ответов о том, почему я это сделал, то ты их