— Джейд. — Вошёл Джеймс, голый с головы до ног, когда оранжевые светодиодные лампы мягко осветили комнату из-под сидений. Бар находился в центре. Где в этой комнате сидело несколько мужчин. Может быть, это была более интимная область того, что там происходило.

Мужчины различаются по целому ряду признаков: одетые, толстые, худые, молодые. Зачем им здесь быть?

Я поворачиваюсь лицом к Джеймсу, когда он сжимает в руке свой большой член.

— Покажи им, как ты сосёшь член.

Я обхватила его пальцами по всей длине, борясь с желчью, подступавшей к горлу. Я не хотела этого делать. Я знала, что должна это сделать. Моё тело и душа оттолкнулись друг от друга, но я продолжала качать его. Когда я не открыла рот, прижимаясь к его гладкой коже, его рука ложится мне на затылок и направляет меня на кончик. Липкая соль прилипла к моим губам, как клей, когда я раздвинула их, полностью принимая его в рот.

Слезы навернулись у меня на глаза. Он украл все первые подарки, которые я должна была подарить кому-то, кого любила. Кто-то, кто заставлял меня чувствовать то же, что и Ройс, только не так запретно. Каждый раз, когда он входил мне в рот, дыра в моем сердце расширялась все шире и шире.

Когда он, наконец, закончил, он развернул меня и стянул мои трусики с моей задницы сзади. Мои глаза обратились к мужчинам, которые были здесь. Один из них стоял сейчас, его рука была спрятана под поясом брюк.

Ещё один сидит, широко расставив ноги, и потирает дрожащий живот. Его палец кружил по кнопке, а глаза стали пьянящими. Другой оставался пассивным. В углу было тихо, но я могла слышать его ворчание отсюда.

Последний был в той же позе, его взгляд был прикован к моему. Я заметила, что это был Айзек, и не знаю, понял ли он это, но я видела, как побледнели его черты. Казалось, его сейчас стошнит.

— Она была девственницей, и ей все ещё только пятнадцать. Но не волнуйтесь, — говорит Джеймс, покрывая нежными поцелуями мой затылок. Мой желудок сжался и завертелся, как торнадо, угрожая вырвать все из моего живота. Не прикасайся ко мне так, блядь. — Она прошла свое обучение, и мальчик, который ее обучал, был великолепен.

Мои руки отяжелели, глаза слипаются. Мои волосы спадают спутанными прядями по бокам плеч, мои мышцы подёргиваются каждый раз, когда я двигаю руками. Я смотрю вниз, на землю.

Кап.

Кап.

Кровь медленно капает, ударяясь о блестящие черные плитки. Я снова пытаюсь поднять руку, чтобы остановить ослепляющие меня белые огни. Все как в тумане.

Я подношу руку к лицу, но делаю это медленно. Мебель и люди сливаются воедино, образуя неразличимые фигуры. Там четыре бармена, но я думаю, что есть только один. Я дрожу, моя кожа открыта голодным взглядам. Я хочу хоть что-то сделать. Кричать. Найди Слоун, но я, кажется, не могу пошевелить конечностями, кроме как встать и развернуться, как безвольная Барби. Глубоко в животе у меня голод, но я не знаю, почему. Чем дольше я бодрствую, тем сильнее стучит у меня в голове, пока мне не приходится зажмурить глаза, чтобы успокоиться.

Наконец, мне удаётся взглянуть на свои руки, точки следуют с внутренней стороны локтей, но кровь идёт не оттуда. Там свежий порез, который проходит от локтя до запястья. Это выглядит плохо.

Мне все равно. Мне нужно что-то, что угодно, чтобы снять эту головную боль, чтобы мне стало хорошо.

— Эта следующая девушка — мой падший кролик. Некоторые из вас могут ее узнать, — голос Джеймса пульсирует в динамиках. — Я хорошо знаю, сколько из вас положили на неё глаз за эти годы, так что ее начальная ставка составляет пятьсот.

Зелёный огонёк вспыхивает в углу, когда кто-то ещё просит.

— Пять-ноль-восемь. — Гортанный смех Джеймса разносится по комнате.

Мои глаза закрываются.

Кап.

Кап.

Выстрел! Позади меня раздаются громкие выстрелы, но я не могу пошевелиться. Краем глаза я вижу, как все в комнате резко меняется. Люди разбегаются, вероятно, направляясь к запасному выходу.

Мне кое-что нужно.

Цвета сливаются воедино в темноте, прежде чем мышцы на моих ногах онемеют, и я падаю, земля становится все ближе и ближе к моему лицу. Боль в голове теперь невыносима, как зазубренные когти, вонзившиеся в кашицу моего мозга. Пули сыплются на меня, когда я переворачиваюсь на спину. Вопли, драка, и стекло разлетается вдребезги, рассекая воздух. Я готова умереть.

Тень появляется передо мной, когда руки подхватывают моё тело, поднимая меня с земли. Моя голова нависает над его руками. Я не могу собраться с силами, чтобы поднять ее.

Занавес отодвигается, когда меня осторожно опускают на диван в комнате.

Компьютерные мониторы.

Сигара исчезла из стеклянной пепельницы.

Теперь передо мной другая тень, не та же самая, и я поднимаю глаза, чтобы найти худые руки, выцветшие джинсы и кожаную жилетку

— Слим?

Его взгляд опускается на меня, его брови изогнуты в беспокойстве. Он опускается передо мной на колени, когда я пытаюсь сесть с дивана.

— Нет, Джейд. Оставайся там. Нам нужно зашить тебя.

Я хватаюсь за полированную кожу его жилета, его жилет далеко не такой потёртый, как у Ройса, и притягиваю его к себе.

— Где Ройс? Со мной что-то не так.

Его глаза-бусинки устремляются на мою руку.

— Он впрыснул в тебя героин. Просто пережди это, хорошо?

По мере того, как проходят минуты, осознанность распространяется по всему моему разуму, и я постепенно обнаруживаю, что могу немного больше сосредоточиться. Головная боль все ещё есть, но уже не так сильно. Теперь я начинаю чувствовать жжение в руке, открытую рану, которую мне нужно будет перевязать.

Как только я, наконец, заставляю себя сесть, входит Нечестивец, неся Слоун, его лицо искажено и оживлено. Он злится. Одичавший.

Светлые волосы Слоун в грязи, со лба стекает кровь. Я мгновенно вскакиваю с дивана, как будто обретаю второе дыхание.

— Слоун!

Нечестивец укладывает ее на диван, где была я, ее лицо бледное и неподвижное. На ней трусики и лифчик, белые, а на мне черный, как и на наших платьях. Ее Валентинки все еще обмотаны вокруг лодыжек.

Я смотрю на Нечестивца.

— Что случилось?

Он качает головой, его взгляд остаётся жёстким и пассивным на ее обмякшем теле.

— Она жива, я думаю, она упала в обморок.

Как только он произносит эти слова, она шевелится, ее глаза открываются навстречу моим.

— Джейд?

Я разрыдалась, не в силах сдержать эмоции, которые взрываются во мне.

— Слава богу!

Занавес снова открывается, и на этот раз входит Шторм, его глаза безумны, пока он не находит меня. Они скользят вверх и вниз по моему телу, осматривая меня, прежде чем он предпримет необходимые шаги, пока я не окажусь на расстоянии вытянутой руки. Притянув меня к своей груди, он целует меня в голову.

— Все почти