«Пресветлой Омилии давно пора больше времени уделять людям своего круга».

Ведела права. Пригласить на чай благородную динну – хороший способ усыпить бдительность матери, даром что Адела пользуется не лучшей репутацией из-за своих постоянных попыток идти Химмельнам наперекор.

Магнус выступал против неё в совете… что, если Адела пыталась узнать о нём больше, приехав в тот приют? Что, если преуспела?

Возможно, Омилия могла обрести в ней союзницу.

А союзницы рассказывают друг другу, как именно им удаётся мгновенно растворяться в воздухе.

В худшем случае она хоть развлечётся – Адела не была любительницей светских бесед, и наблюдать за её хмурой напряжённостью бывало забавно.

Дождавшись, пока Ведела уйдёт, Омилия сунула выписку меж страниц пятнадцатого тома всемирной энциклопедии – надёжный тайник, в который никто и никогда не заглянет. Поколебалась, не спрятать ли туда же открытку – но всё же оставила в кармане.

Уже скоро они с Унельмом увидятся. Она расскажет ему о своём расследовании, а он ей – о своём. А потом…

Щёки Омилии вспыхнули, и она просидела несколько минут, переводя дыхание, прислонившись лбом к холодной дверце шкафа.

Ещё одно преимущество их с Биркером любимого закутка – тут никто не заметит, что ты позволила себе улыбаться так широко, как никогда не было принято в Химельгардте.

* * *

Адела приняла её приглашение – само собой. Кто бы отказал наследнице?

На следующий же день автомеханика Ассели доставила её в дворцовый парк. Омилия встретила её в одной из парковых беседок – подальше от посторонних глаз и ушей.

Адела, как и всегда, поразила её своей красотой – и, как всегда, Омилия почувствовала короткий, но острый укол зависти.

И, как назло, вид у Аделы был такой, будто ей плевать на собственное великолепие. Одета безукоризненно – в зелёный шёлк и кремовый бархат, но волосы в сложной причёске слегка взъерошены, как будто по пути сюда, забывшись, она совершенно неэлегантно чесала в затылке.

Скорее всего, так оно и было.

На пальцах – пятна чернил. Очки в изящной золотой оправе заляпаны – самую малость, но и эта малость казалась вызовом, брошенным безукоризненной чистоте дворца.

Вот только в самой Аделе Ассели не было ничего вызывающего. Поджав губы, она помешивала чай, рассеянно глядя куда-то Омилии за плечо.

Они сидели вот так, обмениваясь вялыми репликами, уже с полчаса, и Омилия чувствовала, что вот-вот закричит.

Видимо, Аделе тоже приходилось несладко, потому что она вдруг сказала – наверное, надеясь спасти положение:

– Спасибо, что пригласили меня, пресветлая госпожа. Это такая честь. – Говорила она тоном, каким обычно просят о пощаде.

– Вам спасибо, что пришли. Берите печенье, пожалуйста. Оно из Вуан-Фо – вы пробовали такое?

Адела покачала головой.

– Может быть, вы не любите сладкое? Я могу приказать подать что-то ещё.

Адела покорно взяла печенье.

Через отрешённость этой чудачки было не так-то просто пробиться, но Омилия не сдавалась.

– Что вы думаете о приёме у Усели? Вы с супругом собираетесь там быть?

– Рамрик да. А я, наверное, предпочту остаться дома.

– Я давно заметила, что вы предпочитаете домашний уют шумным сборищам. – Жалкий предлог, но у Омилии больше не было сил выносить это унылое сидение, не принёсшее до сих пор никаких плодов. – Но у вас ведь, наверное, есть какие-то интересы? Помимо выступлений на совете, само собой. – Омилия осеклась. Это прозвучало почти грубо, но Адела глазом не моргнула.

– Есть, госпожа. Я люблю читать.

– Да, об этом я тоже слышала. А вот вы, может быть, не знали, что я тоже обожаю чтение. Могу часами сидеть в нашей библиотеке… но ваша, я знаю, кое в чём даже превосходит дворцовую. Это ведь правда?

– Я не могу судить, пресветлая. Мне посчастливилось бывать в дворцовой библиотеке только однажды… Но в библиотеке Ассели действительно хранится много уникальных изданий.

Она сказала «библиотке Ассели», а не, например, «нашей семейной библиотеке». Ни для кого при дворе не было секретом, что семейная жизнь у них с Рамриком не ладится. Не мудрено. Сидя здесь лицом к лицу с этой строгой и задумчивой молодой женщиной, Омилия вспоминала шумного, весёлого Рамрика и не могла представить себе двух менее подходящих людей.

Неудивительно, что Рамрик постоянно менял любовниц, и даже Адела, с поджатыми губами храмовой служительницы, так не вязавшимися с её чувственным, ярким лицом, завела себе в конце концов кого-то…

Кто умел перенести её из дворца одним Миру и Душе известно куда.

Омилия вспомнила с детства терзавший её полусон-полувоспоминание – тени за троном, тени за её плечом… Магнус связан со всем этим. И очень может быть, что Адела со своим неведомым любовником – тоже.

И прямо сейчас Адела сидит перед ней. Она должна докопаться до истины.

Омилия вздохнула.

– Адела… позвольте говорить с вами откровенно. Я пригласила вас не просто так. У меня была веская причина… надеяться, что вы можете мне помочь.

Динна Ассели спокойно кивнула.

– Само собой, пресветлая. Я сделаю всё, что в моих силах.

– Я знаю, что господин Магнус вам не друг. – Губы Аделы дрогнули, и Омилия продолжила, ободрённая. – Мне он, по правде сказать, тоже не по душе… И, думаю, мы могли бы, скажем так… объединить усилия.

– Я не совсем поняла пресветлую, – осторожно сказала Адела. – «Объединить усилия»?

– Я знаю, что вы интересовались происхождением господина Магнуса. Меня этот вопрос тоже занимает, и я подумала… Быть может, вы поделитесь со мной тем, что узнали? Тогда, возможно, я сумею сделать так, что больше он не потревожит ни одну из нас.

Омилия жадно следила за выражением лица Аделы, но её ждало разочарование. Динна Ассели оставалась спокойна и бесстрастна – как будто наследницы Кьертании каждый день предлагали ей союз.

– Для меня честь, что вы готовы довериться мне, пресветлая госпожа… И, конечно, вы правы. Господина Магнуса не назовёшь одним из моих друзей…

«Весьма многочисленных, по тебе это сразу видно».

– …но я, к сожалению, ничем не могу помочь. Я ничего не знаю о происхождении господина Магнуса… и никогда им не интересовалась.

– Что ж, – сказала Омилия осторожно. – Возможно, я ошиблась. Просто, когда я узнала о приюте…

На этот раз Аделе не удалось сохранить лицо – брови дёрнулись, в синих глазах взмахнула хвостом тревога.

– О приюте?

– Да. Том самом, который называют сейчас приютом Ассели.

– Я поняла… – Омилии показалось, или её голос и в самом деле дрогнул?

– Простите, не люблю говорить об этом.

– Но почему?

– Благие дела творятся в тишине, иначе цена им невысока. Я хотела