Он поселился в местном храме и оттуда принялся отдавать распоряжения. Не очень-то их исполняли, и тогда он, окружив себя немногочисленной, но готовой на все горсточкой сторонников и некоторым числом товарищей по оружию времен Южного похода, стал навязывать свою волю силой.

Неизвестно, правда ли то, что говорится об оргиях, которые он устраивал у себя в доме. Но образ жизни, который он вел, во всяком случае, не пришелся по душе местному населению, которое было склонно рекомендовать пришельцу, обреченному на постоянное жительство в инородной среде, большую долю сдержанности и скромности.

Первосвященник Элем, позже, как известно, удавленный по приказу своего преемника Севина, к подобному повороту событий отнесся отрицательно, но, будучи мудрым и осторожным человеком, опасался открыто выступить против самозванца. Он старался держаться в тени, в то же время исподволь побуждая народ к протестам. Причем преимущественно при посредничестве того же Севина, в ту пору своего доверенного лица, а также некоего Хомы, всецело преданного ему старца, впоследствии кое-кем объявленного пророком.

В конце концов дело дошло до того, что в любую минуту могла вспыхнуть открытая междоусобица. Видимо, понимал это и Марк-Победоносец, поскольку собирал все силы, на какие только мог рассчитывать. Он даже написал несколько писем некоему Ерету, в то время правителю территорий, захваченных у шернов. Указанный Ерет, человек большой личной отваги, но не отличавшийся умом, вообще говоря, недолюбливал Марка, войдя с ним в конфликт на личной почве еще во время Южного похода. Но делу затеянных Марком реформ Ерет был всецело предан и по призыву Марка проявил готовность собрать отряд молодчиков, скорых на расправу.

Марк-Победоносец с надеждой поджидал прибытия Ерета, как вдруг получил известие о гибели последнего в пути от рук неизвестного убийцы. Утверждают, что Ерет пал жертвой нападения случайного шерна, но высказываются и догадки, что к этому убийству приложил руку первосвященник Элем, обоснованно опасавшийся подхода подкреплений к Марку и вспышки гражданской войны.

Довольно и того, что надежды безрассудного пришельца рухнули. Наконец-то он понял, что, всеми покинутый, при небольшой горсточке сторонников, он, хотя сам себя и называет Победоносцем, в действительности ни на какую победу рассчитывать не может, и принял решение покинуть окрестности Теплых Прудов. Но этому воспрепятствовали. Марк был хитростью захвачен, связан и предстал перед судом.

Некоторое время длился спор о том, кому вести судебное разбирательство. Первосвященник Элем, вообще говоря, неохотно высказывал собственное мнение и, кроме того, в какой-то мере опасался обвинений в том, что теперь судит человека, которого сам отчасти привел и провозгласил Победоносцем. Поэтому он всячески уклонялся от участия в судебном процессе и хотел взвалить это дело на плечи Севина. Задумано было умно: народ переменчив в своих симпатиях, и Элем, видимо, предвидел, что казненного нынче – завтра прославят, и хотел продемонстрировать свою непричастность к его осуждению, действуя через клеврета. Вдобавок, Севин становился неудобен и даже опасен. И, как я считаю, первосвященник руководствовался задней мыслью когда-нибудь использовать против слишком усилившегося клеврета приговор, вынесенный по делу Марка, приговор, который, в соответствии с тогдашней волей народа, мог быть только смертным.

Однако Севин оказался не менее хитер, чем Элем. Разгадав игру, он сумел повести дело так, что приговор был вынесен не судьями, а народом. И пошел гораздо дальше, а именно: вскоре после казни Марка-Победоносца, используя непопулярность имени казненного и самоуспокоенность Элема, составил заговор, объявил Элема сообщником Марка, организовал его арест и приказал удавить, после чего провозгласил первосвященником себя. Однако это не помешало Севину в преклонные годы объявить Марка великомучеником, достойным благодарной памяти за всевозможные добрые дела.

В рассказах о мученической кончине Марка-Победоносца много преувеличений. А действительность такова, что его по стародавнему обычаю побили камнями на берегу моря. То есть отнюдь ни в чем не переходя за рамки законодательства в отношении лиц, поднимающих руку на общепризнанный порядок вещей, и не проявляя чрезмерной жестокости. Есть сведения, что последний, смертельный удар ножом в сердце нанесла ему внучка былого первосвященника Крохабенны, отплатив таким образом за смерть своего деда, вероломно убитого по приказу Марка.

Если бросить целостный взгляд на весь этот инцидент, с одной стороны, спорный, но с другой стороны, развивавшийся абсолютно прямолинейно и логично, и попытаться высказать по этому поводу однозначные и не вызывающие кривотолков суждения, то они окажутся более или менее таковы:

1. Марк-Победоносец заслуживал смерти:

а) с точки зрения реального порядка вещей, и

б) с точки зрения идеального порядка вещей;

2. Его смерть достойна сожаления:

а) с точки зрения реального порядка вещей, и

б) с точки зрения идеального порядка вещей.

Раскрывая первое из высказанных положений, следует подчеркнуть, что смерти заслуживает каждый, кому вынесен смертный приговор. По крайней мере с точки зрения тех, кем таковой был вынесен. Это само собою разумеется и не нуждается в доказательствах. Так что вопрос сводится к следующему: находился ли приговор в соответствии с имевшимся порядком вещей? Иными словами: можем ли мы, исходя из общих соображений, признать справедливость данного приговора в данном месте и в данный период времени? Именно эту проблему я хотел бы рассмотреть более детально.

Прежде всего, что касаемо положения 1а). Реальным порядком вещей я называю сумму отношений, из которых складываются общественная, экономическая и административная стороны существования данной формации. Если создались некие отношения, это означает, что они были желательны, а следовательно, и необходимы. Тот, кто пытается изменить порядок вещей, какими бы благими побуждениями он при том ни руководствовался, тем самым выступает против желательного и необходимого, а стало быть, оказывается достойным кары ниспровергателем общественного строя.

И хотя я, профессор Ошипка, член и даже руководитель Братства Истины, организации, которую в течение многих лет обвиняют в таком ниспровергательстве, тем не менее я во всеуслышание твердо заявляю о полном согласии с вышесказанным. В незапамятную пору, когда наше Братство было тайным, возможно, некоторые из его участников проявляли ниспровергательские настроения, но с тех пор много воды утекло, и ныне мы с гордо поднятой головой имеем право заявить, что намерены постепенно улучшать и совершенствовать реальные отношения, а не ниспровергать их огульно и безрассудно.

Марк-Победоносец вел себя безрассудно Это слово наиболее точно определяет способ его действий. Своими новшествами он ниспровергал реальный порядок, стремясь заменить его иным, к которому никто не стремился и который таким образом нельзя считать ни желательным, ни необходимым. И следовательно, выступая в качестве ниспровергателя системы ценностей, которая складывалась веками, в качестве насильственного преобразователя естественно сложившихся отношений, он в глазах общества заслужил свою тяжкую кару.