— Это че за малой там? — Поинтересовался Леха.

— Да хрен его знает. Молчит парнишка. Только что с поезда. Вроде поговаривают из местных — Красноярский. За убийство. Мы его не трогаем. — Ответил Февраль.

— Тяни его сюда! Попробую разговорить. Еще нам тут шизиков не хватало в отряде. Крыс и стукачей хватает бля! Кстати, узнаю кто меня вломил и кто у нас ходит куму сучить — голыми руками задушу и в унитаз окуну! — Злился Лёха.

— Хех. Ну ты. Прикол ходячий. У нас тут, каждый второй сука и козёл! — Рассмеялся один мужичок, лет сорока пяти.

— Я не сука и не козёл! Я сказал — вы услышали! — Грозно ответил Аськин.

— Слыш, «Мордвин»? Так ведь тебя кличат? Ты не надо тут режим шатать! Понял? У нас тут свои уклады! Ты если привык может, на блатной педали двигаться и суету наводить, то тут другие законы. Быстро рога то обломают и в угол забьют! Это не угроза, это просто предупреждение. Не ты первый сюда качать приехал. Вон, около трех десятков рыл, под крышей сидят. — Перебил его все тот же мужик.

— Я не качаю! Ты че бля? Мне предъявляешь шоль, ты? — Приподнялся с табуретки Торпеда.

— Эээ. Осадите, мужики! — Вмешался завхоз.

— А щас не лезь. Мне тут че то за личное высказывают? А может это ты, Монах, меня и сдал? Раз тебе не нравятся мои манеры поведения. А? Сдал? — Стал наезжать Леха.

— Мужики, да успокойтесь вы! Заебали! Тебя нормально встретили из изолятора, Лех. Че понесло то? — Влез снова Февраль.

— Ни че! Где мой телефон? Мне срочно нужен!

— Да тут, в каптёрке. Отрядник, сука, в своём репертуаре. Штуку заломил за аппарат. — Ответил тот.

— Да и хрен с ним. Не вопрос. Возьмёшь потом у меня деньги. Вытаскивай. Я пойду поссу. — Сказал Алексей.

Когда он возвращался из сортира, то зацепил с собой и того мальчишку, который с выпученными глазами, залитыми слезами, волочился, как собачонка за Лехой. Зайдя в каптёрку, Леха обвёл всех присутствующих взглядом. Монах сидел на табуретке, положа ногу на ногу и тыкал по экрану Лехиного телефона. Он вырвал у него из рук мобилу, глянул на экран. Там была переписка с Аленой. Монах успел написать ей что-то личное и очень интимное, разводя на фото. Тот час же Торпеда набросился на Монаха, со всей дури швырнув его на пол и прыгнул сверху, молотя кулаками по лицу и по корпусу. Остальные даже не поняли, что делать. Так и стояли еще с минуту оторопев, потом Февраль принялся оттаскивать Торпеду. Но Леху уже было не остановить. Он не унимаясь метелил соперника, вцепившись одной рукой ему в горло, что тот уже начал задыхаться и хрипеть.

— Всё! Всё бля! Хватит, Леха! — Дергая за ворот кителя, орал Февраль.

Леха отцепил Монаха, зыркнул убийственным взглядом на товарища, который пытался оттащить его, вырвался из хватки, схватил мигом с собой табуретку и шибанул Монаха прямо по голове. Табуретка разлетелась на куски.

— Ни когда! Сука! Никогда! Не бери чужие и тем более личные вещи! Убивать на хуй буду за это! Всех касается кстати! Кто плохо услышал, второй раз будут воспринимать в упоре! Я все сказал! И не надо меня держать! Лучше разберись, завхоз, с мышью в отряде! — Орал Леха.

— Лех, ну нельзя так! Понимаешь? Нельзя тут так себя вести. Тут свой режим. За это могут пострадать многие. Подставишь и меня и других. Он завтра на поверке доложит отряднику и поедешь снова в чулан. — Объяснял Февраль.

— Февраль, да мне по хуй! На порядки эти и на весь этот всратый режим. Я привык по-другому решать проблемы. Если я не прав — то пусть выступит. А я прав! А доложит, так поедет, сука, в курятник жить!

— Нельзя так. Ну не нам с тобой решать его судьбу. Монах нормальный мужик. Ну за косяк можно считать уже получил свое. Не гневись, друган! Пацан вон в ахуе стоит. Ты че его подтянул то?

— А, этот? Да пусть с нами посидит. — Ответил Лёха. — Ты проходи, не стесняйся! — Обратился он уже к пацану. — Присаживайся вон, на кресло. Как тебя зовут?

Мальчишка еще больше задрожал и остался стоять на месте.

— Да проходи ты! — Прикоснулся к нему Торпеда и усадил на место. — Чай, кофе, ебнишь?

— Да не грузи ты его. Не видишь, он не в себе! — Произнёс Февраль, зайдя обратно в каптёрку.

Они с мужиками таскали Монаха в умывальник и приводили его в чувства. Вроде ни чего серьёзного. Сломан нос, выбиты зубы и рассечение на голове. Скорее всего и сотрясение.

Леха успел прочитать короткую переписку, то, что писал Монах, от имени Лехи Алёнке. Там было что-то наподобие секса по телефону, только по сообщениям в виртуальном виде. Раскручивал ее на голые фото. Хорошо, что та немного напряглась тоже, скорее всего поняла: либо Леха там бухой, либо пишет не он, по манере общения. Торпеда все объяснил Алене, а на следующий день, снова кто-то вломил его и Леху опять отправили в штрафной изолятор, за драку. Февраль, по его просьбе, сообщил Булкиной об этом. Там то ее вообще считали все Лехиной женой. Так он это для всех преподнёс.

Глава 31. Долг

А тем временем, Кеша не терял времени даром. Неспроста и Леха тогда его свел с Аленкой. Она была в целом посторонний человек для всей этой компании, поэтому в случае серьёзных ситуаций, к ней ни кто бы не подумал сунуться даже.

«Вечер в хату епт!» Написал Кия Булкиной.

«Ага. Давно не виделись. Чего опять надо?» С презрением ответила она.

«Короче, если хочешь замять свой косяк и оплошность, будет к тебе дело. Ближе к ночи, ребята приедут и привезут пару ящиков железа»

«Какого еще железа и куда привезут?»

«Ты совсем шоль дура? Хули спрашиваешь? Привезут то, что надо на пару дней припрятать. У тебя есть погреб или сарай какой-нибудь? Знаю есть! И смотри у меня, не вздумай кинуть. Будь на связи, люди серьёзные от меня. Я с тобой спишусь еще тут. Всё!» Ответил Кеша, в своём репертуаре.

Алена ждала. А куда ей было деваться? Она конечно же сомневалась и немного боялась всех этих мутных дел, поэтому сообщила об этом и Торпеде.

«Да, я у курсе. Не переживай. Я сам Кеше предложил этот вариант. Там будет оружие. Схоронишь на