Шрифт:
Закладка:
…Неевия, если честно, не знала правдивого ответа на заданный любопытной служанкой вопрос. И вообще, чем больше она размышляла о своем муже, долгие часы тоскливо смотря из окна второго этажа на проклятое море, забравшего у нее любимого человека, тем более странной и загадочной фигурой он ей казался. Кто он, откуда? Кто его семья? По какой причине он покинул родные края, и отправился в такие неведомые дали, в которых даже и не слышали, про это его родное королевство Россия. И почему ее брат, так в нем заинтересован? Искренняя дружба? — Но на Игиира это не очень то похоже, вот так вот, сходу сдружиться с человеком, которого знает от силы несколько месяцев. А когда он в прошлый раз приезжал уговаривать ее вернуться в Мооскаа…, иногда ей казалось, что брат более заинтересован не в ее возвращении, а в возвращении ее мужа. Что-то тут было не так. …Но признаваться даже перед служанкой, в том, что она ничего не знает о собственном муже, ей было стыдно. Поэтому она и нафантазировала эту историю, по ходу сочинения убеждая саму себя, что это чистая правда.
— О-о-о!!! — Протянула почтительно служанка. — Тогда можно сюртук перекрасить в красный пурпур, в цвет пламени, а штаны — зеленой краской, под цвет чешуи. Добавить золотой офицерский шарф на пояс, красные туфли с золотыми пряжками по последней моде, и непременно широкополую шляпу с пышным пером. — Ваш муж, госпожа, станет самым шикарным мужчиной на всех островах и на всем Срединном море!
— Покрасить? — Неевия некоторое время обдумывала эту мысль, но потом решительно отвергла ее. — Нет. Поверь, я сама из семьи солдата, и знаю, сколь трепетно они относятся к цветам своего полка. Наверняка этот жуткий цвет и глупые точки, чего-то там символизируют, чем непременно нужно гордиться. — В голосе молодой женщины прорезались явственные нотки горечи и обиды. — Так что ничего красить мы не будем, просто добавим золотого шитья, вышитых шелком узоров, тесьму, шнуры и кружева. Давай-ка подумаем, что тут можно сделать, и прикинем, во что это нам обойдется.
Женщины склонились над разложенной одеждой, и оживленно зачирикали, внося и отвергая различные предложения. При этом Неевия проявляла удивительный демократизм, не пытаясь давить на свою служанку авторитетом госпожи. Небольшой конфликт случился лишь однажды, когда Лиита попытавшись заглянуть в расположенный на груди карман на сюртуке, сначала долго не могла открыть закрывающий его клапан, а потом решилась рвануть посильнее, на что карман ответил явственным треском.
— Осторожнее! — Недовольно рявкнула на нее Неевия, с таким видом, будто это от нее оторвали кусок кожи. — Сама будешь пришивать, если что! Видела, какие тут маленькие и аккуратные швы? Пока не сделаешь так же, с места не встанешь и еды не получишь! …И зачем ты вообще туда полезла?
— Да ничего я такого не оторвала. — Скуксив плаксивую рожицу, ответила ей служанка. И как бы в доказательство своих слов опустила клапан обратно, и даже пригладила его рукой. Потом попыталась снова открыть, и с удивлением в голосе произнесла. — Видите, все целехонько. А полезла я, потому что там что-то лежит…, непонятное.
— Что там еще? — Неевия попробовала сама дернуть за кусок материи, и с удивлением почувствовала, что та ей не поддается.
— Надо дергать сильнее, — С видом эксперта, подсказала Лиита. Неевия дернула и клапан вновь поддался, издав явственный треск.
— Хм… А как это? Смотри, тут какая-то полоска…, похожа на бархат. А тут…, что-то вообще непонятное, словно множество крохотных крючков, но разве такое вообще возможно сделать? И что это за материал такой, не металл, не камень и не дерево, полупрозрачный, как рыбий хрящ, но гораздо прочнее.
— Чем-то напоминает кожу акулы. — Так же присоединившись к ощупыванию и разглядыванию, высказала свое компетентное мнение Лиита. — Вроде той, что мой дядя использует для шлифовки своих деревяшек, он у меня, госпожа, столяром на верфи работает. …А может — это чешуя той самой ящерицы? — Вдруг с воодушевлением выпалила она, вновь потрогав странную полоску, но уже с каким-то благоговением во взгляде, широко распахнутых глаз. — Тогда не удивительно, что ваш супруг не захотел расставаться с подобной одеждой. Ей, наверное, просто нет цены, ведь она волшебная! Смотрите — никаких пуговиц, никаких завязок. Просто приложи — карман закрыт, дерни чуть посильнее — снова открыт! Волшебство! А вы еще жалеете потратить лишнюю монету на золотые галуны и тесьму, и пуговицы тут должны быть непременно из драгоценных камней, ну, или в самом крайнем случае — золотые или серебряные.
— Хм… Волшебные… Не знаю, не знаю. Но денег и правда, жалеть не будем, пусть Иигрь порадуется. Ой, а что это?
Женщины уставились на странный прямоугольник белого цвета, сделанный из какого-то непонятного материала — твердого, но одновременно гибкого, с виду похожего на бумагу покрытую блестящей пленкой, но намного-намного прочнее. Но самым удивительным был даже не этот материал, и не надписи на непонятном языке, что его покрывали, и даже не странный квадратик в углу, словно драгоценный камешек переливавшийся на солнце различными цветами, а небольшой, буквально полтора вершка в высоту и вершок в ширину портрет благородного оу Иигря Рж’коова в верхнем левом углу, сделанный с таким искусством, и такой тонкой проработкой деталей, что казалось будто это сам благородный оу уменьшенный в сотни раз, сидит где-то там, в толще непонятной бумаги. На этом портрете, благородный оу был нарисован чуть более молодым, и на голове у него была странная невысокая шапочка с непонятной кокардой в центре, и козырьком, какие раньше делали на старинных шлемах, а сейчас иногда ставят на кавалерийские кивера, Неевия отметила, что искусный художник сумел передать даже чувства, обуревавшие молодого воина, во время написания портрета. Иигрь старательно делал серьезное и важное лицо, но столь присущие ему веселье и задор, словно бы пробивались сквозь маску суровой важности. Несомненно, это была работа исключительного мастера, достойного писать портреты королей и императоров.
— Но что это может быть, госпожа? — Удивленно спросила служанка.
— Хм… — Неевия повертела странный прямоугольничек в руках. — Видишь, тут такая защелочка? — Наконец сказала она показав на обратную сторону листка. — Наверное это для того чтобы прикреплять к одежде. Скорее всего, это какая-то награда за подвиг на поле брани. Вроде керамических памятных
