Владимир Викентьевич довольно задумчиво на меня посмотрел, но рассказывать про мою рысь ничего не стал. То ли не доверял в такой степень новому соклановцу, то ли решил сначала узнать у меня, почему скрываю ещё одного зверя. В любом случае я ему благодарно улыбнулась за молчание.

— А Хомякова мы вытащим, — уверенно сказал Тимофеев. — Его ещё на проходной университета должны были отметить: и когда пришёл, и когда ушёл. Так что свидетелей хватит. Вот прямо сейчас по дороге запасёмся документом. Так что не переживайте зря, выпейте и пойдём.

Он нетерпеливо протягивал мне стакан, явно собираясь как можно скорее закончить с неприятной процедурой. Пить непонятные капли, пусть одобренные Звягинцевым, не хотелось.

— Там нет валерианы? — подозрительно уточнила я.

Конечно, раньше на меня запах не действовал, но мало ли что изменилось в физиологии после появления второго зверя. У лис свои слабости, даже если они ярко сияют глазами на окружающих.

— Разумеется, нет, Елизавета Дмитриевна. За кого вы меня принимаете? — оскорбился Тимофеев. — Я прекрасно помню, какие вещества противопоказаны кошачьим. Впрочем, вы сейчас всё равно в человеческом облике.

— Елизавета Дмитриевна, если я правильно понял, с чем вам помогал Хомяков, — прошептал Владимир Викентьевич, — то я настоятельно рекомендую вам выпить капли Филиппа Георгиевича. Сами вы сейчас не справитесь с контролем.

Капли чуть отдавали мятой и магией. Я понюхала ещё раз и решительно выпила. В конце концов, предписания целителей стоит выполнять хотя бы иногда. Не сказать, чтобы я сразу успокоилась, но желание метаться пропало. Появилась уверенность, что выручить Николая непременно удастся, как только доберусь до следователя. А доберусь я до него совсем скоро.

— Может, стоит сразу взять вещи? — предложила Анна, кивнув на мой чемодан. — Мама вам уже комнаты приготовила.

Тимофеев удовлетворённо хмыкнул, подхватил чемодан и, как мощный крейсер, двинулся к выходу. Я лишь успела подхватить заветную шкатулку.

— Кстати о комнатах, — оживлённо сказал Владимир Викентьевич, пока Тимофеев запирал лабораторию. — Купили мы тот дом, Елизавета Дмитриевна. Первый этаж требует доработки, но на второй можно заселяться. Там даже мебель осталась. Потом мы её, конечно, поменяем, но пока можно использовать. Не придётся беспокоить Филиппа Георгиевича и, главным образом, его дражайшую супругу.

— Так и знал, что вы это предложите! — с досадой бросил Тимофеев. — Ещё когда вы с этой особой беседовали, что за домом присматривала.

— Женщина аккуратная, сразу видно. И ни с кем из кланов не связанная. Так почему бы её не нанять? — возразил Владимир Викентьевич. — Она пообещала подготовить две комнаты. Потом подберём мебель на ваш вкус, Елизавета Дмитриевна.

— Тогда мы можем отнести туда вещи по дороге, — решила я, прижимая к себе шкатулку с Мефодием Всеславовичем.

Вот и будет ему обещанный дом. Можно сказать, в личное пользование — никаких конкурентов. Правда, с университетскими домовыми он успел сдружиться, так, наверное, сможет в гости ходить, если дом недалеко. Или без присмотра постоянное жилище оставлять нельзя? Тогда пусть в гости приглашает. С моей стороны никаких возражений на оба варианта.

— У нас лучше было бы, — вздохнула Анна. — Со всех сторон удобнее. Глава клана должен жить в комфорте.

Но была она разочарована, скорее всего, не тем, что у них не остановится глава клана, а тем, что под боком не будет кого-то, с кем можно поболтать и похихикать чисто по-девичьи. Признаться, меня тоже это привлекало, Анна мне нравилась, и у нас с ней вполне могли сложиться дружеские отношения. Но для этого необязательно жить в одном доме, иной раз такое даже вредит. А сейчас мне было вовсе не до праздной болтовни.

— Глава клана должен жить в собственном доме. Иначе что это за глава клана? — парировал Владимир Викентьевич.

— Но позвольте, дом покупали вы, — ехидно напомнил Тимофеев.

— Я предлагал Елизавете Дмитриевне её удочерить ещё в Ильинске. Мои средства, считайте, — её средства, — твёрдо ответил Звягинцев. — Разве зазорно жить в доме отца?

Возможно, Тимофеев бы ещё поспорил, но тут мы подошли к проходной, и он начал выяснять, когда приходил и уходил Николай. А Владимир Викентьевич, пользуясь тем, что и Анна подошла к отцу, тихо спросил:

— Неужели вы второго Зверя получили, Елизавета Дмитриевна?

— Да, — так же тихо ответила я. — Но это пока секрет.

— Не ожидал. Фаина Алексеевна взбесится, когда узнает, кого потеряла.

— Она и без того взбешённая постоянно, — не удержалась я. — А уж когда узнает, что к нам просился Александр Николаевич Рысьин…

— Елизавета Дмитриевна, такие важное событие, а вы молчите!

— Разве важное? — удивилась я. — Александр Николаевич непременно хотел сначала договор подписать, а потом затребовать ценности у Рысьиных.

— Даже так? Впрочем, Александр Николаевич тот ещё… — Владимир Викентьевич покрутил головой, не желая заканчивать фразу рвущимся для определения словом. Наверное, оно было из тех, что неприлично произносить при дамах. — И что он хотел за присоединение?

— Власти, разумеется. Но договор я так и не увидела: когда он выяснил, что я собираюсь сначала прочитать, а потом решать, подписывать или нет, забрал все документы и сказал, что придёт позже.

— То есть вы его не приняли?

— Нет. А надо было? — удивилась я.

— Решать вам, Елизавета Дмитриевна. Но я бы вам не советовал. Александр Николаевич уже настолько привык интриговать, что это сделалось целью его жизни, — усмехнулся Владимир Викентьевич. — Впрочем, если вы хотите что-то забрать у Рысьиных, то он — идеальная кандидатура.

— Если его идеальность распространяется только на сутяжничество, то, пожалуй, я обойдусь без его услуг.

Владимир Викентьевич одобрительно кивнул, но разговор продолжать не стал, поскольку Тимофеев уже укладывал подписанный лист с печатью в портфель.

В новый дом мы зашли, только чтобы оставить чемодан. Выглядело здание совершенно нежилым, хотя было чистым и протопленным. Владимир Викентьевич сильно преувеличил, говоря о мебели: то, что оставили предыдущие владельцы, можно было смело отправлять на свалку. Разумеется, после того как купим новую, ибо я была согласна со Звягинцевым: нужно заселяться сразу к себе. Кровать не развалится? Замечательно. Развалится? Ну что ж, поспать одну ночь можно и на полу. В конце концов, у меня целых две звериные формы.

— Елизавета Дмитриевна, вы уверены, что хотите здесь ночевать? — скептически спросил Тимофеев, выразительно пошатав стул в комнате, которую было решено отдать мне. Сдаётся, этот стул притащили именно со свалки, чтобы в помещении не было пусто. Во всяком случае, сесть на него я бы не решилась.

— Разумеется, уверена, — твёрдо ответила я. — Не беспокойтесь, дом мы быстро приведём в порядок.