— Он не станет, — неуверенно произнес Питер.

— Станет, — повернувшись, ответила ему. — Еще как станет. Он мне сам сказал об этом. Если я попробую сбежать или отказаться от плана, решив жить долго и счастливо, глава уничтожит мою семью.

— Есения его сестра.

— О да, — нервно рассмеялась я. — Он об этом помнит. Но мама сама виновата, что не смогла достойно воспитать свою дочь.

— Значит, нет?

— Мне очень жаль, но нет. Спасибо тебе за помощь, за жертвы, но будет лучше, если ты забудешь меня и начнешь жить дальше.

Мужчина взглянул на меня пустым, лишенным жизни взглядом, от которого сжалось сердце.

— Думаешь, я не пытался? Все эти месяцы? Думаешь, я не хотел забыть тебя, Айрин? Хотел. Очень хотел. Старался жить дальше, даже начал обсуждать со священнослужителями кандидатуры на роль жены. Встретился с двумя или тремя, уже не помню. Но ни одна из них не смогла вытеснить твой образ из жизни.

Я отвернулась.

— Прости…

— Я останусь на церемонию, Айрин. До конца. Если ты вдруг передумаешь, то только дай знать, — тихо произнес Питер.

— Хорошо.

Но он не спешил уходить.

— С днем рождения, Айрин, — вдруг произнес мужчина.

Я обернулась, удивленно на него взглянув:

— Ты знаешь?

— Я знаю все, что связано с тобой, — мягко улыбнувшись, ответил Питер и протянул мне небольшую деревянную коробочку. — Это тебе.

— Спасибо, — пробормотала я, принимая подарок. — А что там?

— Потом откроешь. Еще раз с днем рождения. И будь счастлива.

— Большое спасибо. Я думала, что никто не вспомнит.

Улыбка сама собой расцвела на моем лице.

— Надеюсь, тебе понравится.

Он ушел, едва слышно прикрыв за собой дверь.

И только тогда я решилась открыть подарок.

Внутри был небольшой золотой медальон в форме капли, украшенный какими-то символами и рисунками. Кажется, это древний язык.

Медальон был крупный и довольно тяжелый. Уверена, внутри что-то обязательно должно быть, какой-то секрет. Но как я ни старалась открыть его, так и не получилось.

Оставив бесполезные попытки, я положила подарок в верхний ящик прикроватной тумбочки, решив после с ним разобраться.

И это было лишь началом моих испытаний.

Через два часа прибыл дядя и тут же потребовал срочно явиться в его комнату. Судя по довольному взгляду охранника, меня ждала новая взбучка.

Воспротивиться я не посмела.

— Вы вызывали меня? — спросила я, входя в комнату, и, склонив голову, застыла в дверях.

Дядя сидел в кресле, вытянув ноги и держа в руке бокал с рубиново-красным вином, которое очень сильно напоминало кровь.

— Заходи, Лирин. И не надо изображать из себя смиренность. Мы оба знаем, что это не так. Ты не смирилась со своим положением. А жаль, так было бы легче.

Я молча подчинилась, выйдя на середину комнаты и стойко встретив проницательный взгляд дяди.

— Вам легче?

— Тебе.

Я лишь пожала плечами, давая понять, что думаю иначе.

— Бежать надумала? — без всяких предисловий вдруг резко спросил он.

«Да, умен Финне Монрей. Сразу догадался, зачем приехал Питер».

— Нет.

— А то я не знаю, зачем сюда явился твой бывший жених. Все никак не успокоится. Надо же, как ты, оказывается, действуешь на мужчин, — склонив голову набок, заметил дядя с неприятной улыбкой на губах. — Хоторн, Питер. Они на многое готовы пойти ради тебя. Может, и Императора с наследником очаруешь?

Удержать равнодушное лицо больше не получалось.

То, на что он сейчас намекал, было не просто ужасно, а по-настоящему омерзительно.

— Что вам нужно? — холодно спросила я. — Как еще вы хотите унизить меня?

— Хочу напомнить тебе о твоем долге, о твоей семье. Не забыла о родителях-то, о братьях? О том, как много зависит от тебя?

— спросил глава и сделал глоток.

— Не забыла.

— Вот и хорошо. А Питера надо проучить. Слишком много возомнил о себе герой. Пошел против приказа своего главы, явился сюда. Непорядок. Глядишь, и другие решат, что могут делать все, что захотят. А нам только смуты не хватало.

— Не надо, — вырвалось у меня. Пришлось продолжать: — Питер не виноват и сбегать с ним я не стану.

— Это хорошо, но моего решения это не изменит. С Хоторном виделась?

— Вы же знаете, что да.

— Хорошо, — довольно закивал Финне Монрей, потирая руки. — Все складывается просто замечательно.

— Вам виднее.

Мужчина вдруг вскочил с кресла, отставив бокал в сторону, и оказался рядом, хватая меня за подбородок и заставляя смотреть прямо в глаза.

— Не играй со мной, девочка.

— Даже не думала.

Он еще некоторое время смотрел на меня, а потом отпустил.

— Иди. До свадьбы из комнаты не выходить. Еду тебе будут приносить. Охрану я поставлю у дверей и под окнами. На всякий случай. И больше никаких встреч, Лирин. Поняла меня?

Я лишь кивнула.

Дядя выполнил свою угрозу. Следующие сутки я провела в своей комнате, в одиночестве и взаперти. Зато это дало отличную возможность все хорошенько обдумать и принять решение, которое я все это время гнала от себя.

Поздно вечером, лежа в постели, я достала из ящика медальон и принялась его рассматривать в тусклом свете ламп, проводя подушечками пальцев по красивой гравировке.

«Интересно, почему Питер подарил его мне? Что это может значить? Ведь какой-то смысл в этом обязательно должен был быть».

Я вновь попыталась открыть медальон, но ничего не вышло.

«Может, для этого нужен ключик?»

Вот только у меня его не было.

Убрав медальон, я выключила лампу и легла спать.

На следующее утро меня разбудили задолго до рассвета.

С шумом и громкими разговорами в комнату вошли пять дам, которым и предстояло подготовить меня к церемонии.

На этот раз все было иначе.

У меня было красивое белое платье, которое отлично село по фигуре, подчеркивая все изгибы и делая талию еще тоньше, а грудь больше. Тончайшее кружево украшало плечи и длинные рукава, лиф плотно обтягивал грудь и талию, а длинная юбка с небольшим шлейфом красивыми складками падала вниз.

Волосы долго расчесывали, а затем заплели в свободную косу, которую украсили жемчужными нитями и живыми цветами, оставив пару прядей у лица.