Люди в Брантоме обратились к Совету в Бордо с просьбой помочь им, и все предполагали, что найдется способ сделать это. Французский королевский Совет даже слышал сообщения о том, что принц Уэльский лично находится на пути из Англии. Эти сообщения напугали Совет и заставили его прислать крупные подкрепления с севера. На самом деле никакого подкрепления из Англии не было, а у офицеров Генриха IV в Бордо не было свободных людей. Гасконские компании в регионе делали все возможное, чтобы помочь своим братьям по оружию. Перро ле Беарн и Аршамбо д'Абзак собрали небольшой отряд из 300 человек в надежде удивить осаждающих. Но отряд был уничтожен французами еще на подходе к городу, а Аршамбо попал в плен. В назначенный день французская армия численностью около 5.000 человек в течение четырех часов стояла в строю перед стенами, ожидая столкновения с армией помощи, которая так и не появилась. В конце дня Брантом открыл перед французами ворота[244].

Эти события оказали решающее воздействие на баланс сил на юго-западе, что, похоже, застало врасплох даже коннетабля. Они вселили страх в сердца других гасконских капитанов в регионе. В итоге Аршамбо д'Абзак сдал все свои завоевания и заплатил огромный выкуп, чтобы добиться своего освобождения. Его гарнизоны в Карлюсе и Коммарке согласились оставить крепости за деньги. Рамоне де Сорт, о котором в одном из французских королевских документов этого времени говорится, что он держал в своей власти весь регион, также, пришел к выводу, что больше не может сопротивляться. Он продал свой главный опорный пункт в Керси и вступил в переговоры с графом Арманьяком, чтобы удерживать остальное для короля Франции. Жан де Лимей подчинился Карлу VI после того, как Лимей был подвергнут минированию и трехдневному артиллерийскому обстрелу. В июле 1406 года коннетабль прошел по долине Дордони, сметая на своем пути череду небольших англо-гасконских гарнизонов, в то время как сенешаль Лимузена наступал на недавно основанные гасконские гарнизоны в Нижнем Лимузене. Он брал укрепления рутьеров одно за другим с помощью штурма или покупки, оставляя за собой след из трупов, качающихся на деревьях или плывущих по рекам, связанными по рукам и ногам. Регулярные отчеты архиепископа Бордо Генриху IV были жестоко откровенны, как, пожалуй, мог позволить себе только церковник и итальянец. "Я так часто и так настойчиво писал вам о состоянии вашего герцогства, — писал он в июне, — что уже не знаю, как сказать об этом достаточно ясно, не повторяясь". Никто, писал архиепископ, больше не верил обещаниям короля о военной поддержке. "Вы не можете защитить эту землю только словами… Подумайте о последствиях вашего бездействия"[245].

Потребовался еще один кризис в делах герцогства, чтобы показать, насколько уязвимой была позиция Англии. В начале июля 1406 года Раймон де Монто, сеньор Мюсидана, умер, не оставив наследника мужского пола. Один из последних остававшихся в живых людей, сражавшихся с Черным принцем при Нахере, Раймон на протяжении почти полувека был влиятельным человеком в Борделе и западном Перигоре. Помимо крепости Мюсидан в Перигоре, он был также сеньором, обнесенного крепостной стеной, города Блай, на правом берегу Жиронды. Совет в Бордо был полон плохих предчувствий. Раймон оставил двух дочерей: Жанну, которая недавно вышла замуж за французского сенешаля Сентонжа Жана д'Арпедана, и Марию, назначенную наследницу Мюсидана и Блая, молодую незамужнюю женщину, выбор мужа которой, вероятно, определил бы окончательную верность обоих городов. Вдова Раймона, Маргарита д'Альбре, опекавшая свою дочь и взявшая на себя управление ее владениями, была двоюродной сестрой коннетабля Франции. Она также занимала по своему праву важную крепость Вер расположенную на левом берегу Дордони на небольшом расстоянии вниз по течению от Либурна. Находясь на смертном одре Раймон сделал все возможное, чтобы его владения не попали в руки французов. Он ограничил права своей жены настолько, насколько это было возможно по закону и поручил Марии жить и умереть в верности королю Англии и не брать в мужья никого, кто не обязуется делать то же самое. Но существовал предел тому, чего Раймон мог добиться из могилы. Вся эта история показала, насколько зависимым было английское герцогство от выбора нескольких сотен гасконских дворян, связанных сложными узами браков, родства и союзов, которые перечеркивали традиционные политические связи.

Маргарита д'Альбре бежала в Мюсидан в поисках безопасности. Через несколько дней она была осаждена там своим кузеном коннетаблем. Мюсидан был мощной крепостью с сильным гарнизоном. Но уже через неделю Жан д'Арпедан заключил сделку между Маргаритой и коннетаблем. Трудно сказать, где здесь заканчивались военные действия и начинались семейные отношения. Маргарита отказалась от Мюсидана на условиях, что будет получать доходы от сеньории всю оставшуюся жизнь. Таким образом, самая важная англо-гасконская крепость в Перигоре получила французский гарнизон и навсегда вышла из-под контроля герцогства. Маргариту также вынудили признать права коннетабля на Вер, который они оспаривали между собой в течение многих лет, на условиях, что ей будет позволено соблюдать формальный нейтралитет в англо-французской войне. Коннетабль с "большой хитростью", но безуспешно пытался убедить Маргариту выдать Марию замуж за его младшего брата Луи, что привело бы к тому, что Блай также перешел бы в руки французов. Вдове не терпелось вырваться из рук кузена и как только она достигла Вера, она отказалась от навязанного ей соглашения и привела англо-гасконский гарнизон из Бордо. Но Маргарита д'Альбре не желала безоговорочно служить английской короне, как это делал ее покойный муж и выбрала линию наименьшего сопротивления, опасаясь за будущее, беспокоясь за наследство своей дочери и стремясь подстраховать свою позицию в отношениях с обеими сторонами[246].

В этом она походила на многих, самых выдающихся гасконцев. Ее родственники из дома Грайи были, пожалуй, самыми значительными из всех. Теперь, когда Фуа и Беарн находились в его руках, главной заботой Аршамбо де Грайи, графа Фуа, было сохранить свои обширные владения и многочисленные замки в Борделе, почти все находившиеся во власти офицеров Генриха IV. Он неофициально разделил свои владения между сыновьями. Старший, Жан виконт де Кастельбон, который со временем сменит его на посту графа Фуа, был ярым приверженцем Франции, заключившим свой собственный союз с Людовиком Орлеанским и принявшим активное участие в кампании графа Клермонского в 1404 году. Он также был наделен семейными владениями в Арагоне. Второй сын, Гастон, получил контроль над семейными владениями в Борделе и со временем получил титул капталя де Бюш.