– У меня уже давно все выбрано. Место проведения, меню, музыка. Мастер-класс по танцам. Платье тебе не покажу, это примета плохая, а вот твой костюм, – протягиваю Мише буклет.

Медведев то ли от моего напора, то ли от отравления, но реально побледнел.

– Да, траты, но нам же подарят подарки. Денежные. Пятнадцатое декабря хороший день для свадьбы. Опережая твои вопросы, что надо становиться в очередь в ЗАГС – у Славы есть связи. Нам обязательно найдут окошечко.

– А ты в курсе, что выбранный тобой ресторан за две недели тоже, скорее всего, занят.

– Конечно, занят. Там такие очереди. Но я его забронировала еще перед отъездом в Париж, так что не переживай, наша свадьба будет ровно через две недели.

Кажется, Медведев еще больше побледнел. Пойми, блин, от чего. А потом очень громко отрыгнул. Фух, все же не от моего напора. И тут до меня дошло.

– Мишенька, это все-таки была не Божья кара за то, что мне кольцо не дарил и свадьбу не предлагал.

– Да неужели? А от чего?

– Это яички. В смысле яйца. Не твои. Куриные.

– Причем тут яйца?

– Ну гоголь-моголь алкогольный ты-то пил. Он из сырых яиц делается. А я не пила.

– Прекрасно.

– Я, пожалуй, сбегаю в аптеку. Тебе надо скорее поправляться, мне же тебя еще девственности лишать.

– Какой девственности?!

– Танцевальной. Так, я быстро, – останавливаюсь у двери. – Кстати, это самое романтичное предложение, какое только можно придумать в истории человечества. Оно однозначно уйдет в анналы истории.

– Да уж, анал, так анал.

– Мне кажется, ты неправильно трактуешь это слово. Оно пишется с двумя «н», а вот ты, мне кажется, про другое слово, с одной «н».

– Маш, иди в ж…

– В жемчужину. Я давно уже там. Все, бегу, бегу.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Четыре года спустя

Запах свежей выпечки пленит настолько, что желание сорваться с дурацкого правильного питания зашкаливает до небывалых высот. Спокойно, я – сильная. Вечером вкусное поем. А в обычной жизни лишние углеводы никому не нужны.

Достаю из духовки очередную порцию круассанов и ставлю на стойку. И стоило только посмотреть на витрину, как у меня, в буквальном смысле слова, задергался глаз. Кругом крошки и ни одна из двух продавцов даже не подумала добавить недостающую выпечку. А это только двенадцать дня, когда все еще полны сил.

– Я, конечно, понимаю, что в телефоне сидеть интереснее, чем следить за порядком, но хотя бы при мне можно делать вид, что ты увлечена работой, Вика? – перевожу на нее гневный взгляд. – К тебе это тоже относится, Лена.

– Но вы же сами круассаны ставили.

– А причем тут это? Вы витрину видели? Сколько раз вам надо сказать, чтобы вы запомнили? Витрина – лицо пекарни. Встань по ту сторону прилавка и посмотри, аппетитно ли выглядят крошки на стекле и полупустая витрина. Аппетитно? Еще раз такое увижу – уволю.

Боже, ну и тон. Я же не стерва какая-нибудь. Почему веду себя так? Но, с другой стороны, ну а как по-другому, если я права? Хотя, кого я обманываю, я просто ищу повод хоть на ком-нибудь сорваться за неудачи в одном маленьком, но столь важном деле.

– Ладно, девочки, извините. Дурное настроение. Но, пожалуйста, следите за витриной.

– Все, все, уже беру кисточку. Сейчас все будет сверкать.

Беру большую коробку и складываю туда любимую Катину выпечку. Она не сможет устоять. Сдастся и в миллионный раз меня осмотрит.

– Хорошего вам дня, Мария Григорьевна. Ну и с годовщиной вас, – смотрю на протянутую коробку и становится стыдно. Я на них кричу, а они мне подарок. Кажется, ваза.

– Спасибо, девочки.

Опускаю стыдливо глаза и выхожу из пекарни. Сажусь в машину и уже через пятнадцать минут вхожу в столь «любимое» место. Девушка на ресепшене уже даже ничего не спрашивает. Они все меня знают наизусть. Единственное, чем я интересуюсь – занята ли Катя. Получив в ответ желаемое – «свободна», надеваю бахилы и подхожу к ее кабинету.

Стоило только зайти в кабинет, как я услышала привычное:

– Брысь отсюда.

– Вообще-то я принесла тебе вкусняшку, а ты сразу брысь. С папой ты так же общаешься?

– Нет. У него уши и нервы крепкие, его я матом посылаю, если требуется. Даже не думай. Я не буду тебя смотреть.

– На, покушай вкусненького, – несколько секунд она колеблется, но все же открывает коробку. Достав оттуда булочку с корицей, смачно отправляет ее в рот. – Какая же ты гадина, я и так в штаны не влезаю.

– Я тоже. Вот уже две недели на правильном питании. Все равно вечером будешь есть, какая уже разница.

– Я не хотела к вам идти.

– Почему?

– Потому что в разгар всеобщего веселья, ты бы ухватила меня за руку и, приставив нож к горлу, попросила бы тебя осмотреть.

– Ну что, тебе сложно, что ли?

– Я твою вагину уже наизусть знаю. Она мне снится, понимаешь?

– Ну она у меня симпатичная. Наверное.

– Маша…, – тяжело вздохнув, выдает Катя.

– У меня задержка две недели, – опережая нравоучения, перебиваю ее я.

– И? Тест сделай.

– Сделала. Двенадцать штук. Все отрицательные.

– А я этому не удивлена. Ты не понимаешь, что физически ты здорова, но все проблемы из головы? Нет никакого смысла тебя осматривать. Ты здорова. Будешь и дальше продолжать в таком духе, получишь ложную беременность.

– Ну посмотри меня. У меня же не бывает задержек. Может, что-то с гормонами не в порядке.

– С ними все в порядке.

– Ну хоть кровь на ХГЧ возьмешь?

– Возьму. Но я еще раз тебе повторяю, выбрось из головы мысль, что у вас есть проблемы. У тебя их точно нет. Полгода – не срок для постановки диагноза бесплодия. Вот если еще через полгода беременность на наступит, тогда уговаривай Мишу подрочить в баночку. А раньше к нему не лезь. Мужики к этому плохо относятся. И перестань зацикливаться. Отдохни.

– Уже. У нас путевка на десять дней на Гоа.

– Вот и отлично.

– Ну ладно, а вечером-то придешь?

– Ну если ты не будешь угрожать