Секретность была доведена до излишества, и это оказалось не очень мудрым решением. Лиман фон Сандерс говорит, что все равно он был встревожен. В начале июля до него стали доходить слухи с островов, что неизбежен еще один десант: говорили, что на Лемносе собрано 50 000 человек и 140 кораблей. 22 июля, в тот же день, когда Гамильтон выдал секрет Стопфорду, Лиман получил телеграмму от верховного главнокомандования Германии. «Из полученных нами донесений, – говорилось в ней, – представляется возможным, что в начале августа в Дарданеллах может быть нанесен мощный удар. Не исключено, что путем высадки десанта в заливе Сарос (район Булаира) или на побережье Малой Азии. Рекомендуем экономить боеприпасы».

Сам Лиман был склонен согласиться с этим прогнозом и соответственно произвел дислокацию своих войск. Сейчас он располагал шестнадцатью небольшими дивизиями (экивалентными примерно тринадцати у Гамильтона), и три из них он разместил на Булаире, три – напротив плацдарма АНЗАК, пять – на мысе Хеллес, а остальные три – в Кум-Кале на азиатском берегу пролива. Что касается района Сувлы, британцы были весьма близки к истине в своей оценке тамошнего турецкого гарнизона. Лиман не считал этот пункт опасным, а потому разместил здесь лишь три слабых батальона, примерно 1800 человек, по периметру залива. Там не было колючей проволоки и пулеметов.

На полуострове располагались три основные турецкие группировки: войска на Булаире, на севере, под командой Фейзи-бея; войска, противостоящие АНЗАК, в центре, под командой Эссад-паши и южная на мысе Хеллес под началом Вехиб-паши (младшего брата Эссад-паши). В это время Мустафа Кемаль находился в двусмысленном положении. Как солдата Лиман его очень ценил и помог бы продвижению по службе, но при этом считал его скандалистом и трудноуправляемым. Наиболее крупная ссора произошла в июне, когда Энвер, прибыв из Константинополя с одним из своих регулярных визитов, отменил наступление на плацдарм АНЗАК, запланированное Кемалем. Он заявил, что Кемалю разрешается тратить слишком много войск, и Кемаль тут же подал в отставку. Лиману удалось восстановить между ними мир, но, когда атака завершилась полным разгромом, вспыхнули прежние взаимные обвинения. Кемаль заявил, что вмешательство Энвера расстроило его планы, а Энвер в ответ обратился к солдатам с приветствием, в котором хвалил их за то, как они сражались, несмотря на столь плохое командование ими. Это стало еще одним ярким примером «зависти и отсутствия сотрудничества, что столь характерно для турецкого генералитета». Кемаль еще раз ушел в отставку в дикой ярости и успокоился лишь тогда, когда Энвер покинул полуостров, и согласился продолжать служить в своей дивизии – старой 19-й. В августе он все еще был с ней на севере сектора АНЗАК в должности старшего дивизионного командира и не больше.

Возможно, Лиман принял до некоторой степени за правду британскую отвлекающую атаку с острова Митилена, древний Лесбос, потому что она была проведена очень тщательно. В июне какой-то британский офицер с показной дотошностью расспрашивал местное турецкое и греческое население об источниках воды и местах для устройства военных лагерей, а чуть позже на самом деле прибыла войсковая бригада. В армии вовсю раздавались карты азиатского побережья, а 3 августа Гамильтон сам прибыл на остров для инспекции войск: явное указание на то, что вот-вот начнется сражение, что, по сути, и произошло, но не в Азии. Эти акции вряд ли прошли мимо взора турок, потому что на острове было много людей, враждебно настроенных по отношению к союзникам, а фантазия на тему шпионажа и контршпионажа продолжалась. Примечательно, что там была одна семья по имени Вассилаки: два брата и три красивых, по слухам, сестры, о которых говорили на всех островах. Братья старались избегать офицеров британской разведки, и все это было приятным зрелищем в духе opera bouffe (оперы-буфф).

План Бёдвуда ввести турок в заблуждение на фронте АНЗАК был более практичен и весьма смел. В австралийских войсках были саперы, и они прорыли подземный туннель длиной 500 метров до ничейной земли на Лоун-Пайн. Оттуда австралийцы намечали в час «0» в полдень 6 августа вырваться из-под земли, как потревоженные муравьи. Была разработана и более детальная схема для подготовки главного наступления на Чунук-Баир в ту ночь. Несколько недель почти каждую ночь на якорь напротив войск АНЗАК становился эсминец и при свете прожекторов бомбардировал линию турецких окопов, известную как пост 3. Эта операция всегда начиналась в 21.00 и продолжалась полчаса. Британцы рассчитывали, что турки, будучи человеческими существами, привыкнут покидать окопы в 21.00 и возвращаться в них после окончания обстрела. В ночь атаки войска АНЗАК намеревались подползти к турецким позициям в глубокой тьме по обе стороны от луча прожектора, а затем заскочить в пустые окопы, как только прекратится обстрел.

Но Бёдвуда больше всего волновала скрытная высадка на секторе АНЗАК его дополнительных 25 000 человек с материалами и оборудованием. Во всех оврагах, которые не просматривались противником, были вырыты длинные террасы, а в скалах пробиты новые пещеры. Тут предстояло укрыть поступающие войска. Были отданы приказы, что солдаты, достигшие берега, должны весь день оставаться в укрытии и не покидать его. Купание разрешалось только после прихода ночи, а если будут пролетать германские самолеты, не обращать своих лиц к небу. Днем не разрешалось подходить к берегу ни одной лодке с подкреплениями, ни одного человека не должно быть видно с берега в дневное время. Все лошади должны прибывать на берег с чехлами на мордах, а каждый солдат должен иметь при себе полную флягу воды и однодневный неприкосновенный запас. Операция началась 4 августа и продолжалась три ночи подряд до 6 августа. Кроме одного случая, когда группа лихтеров задержалась до рассвета и была обстреляна и отогнана от берега, операция прошла с полным успехом. Были моменты в штабе Бёдвуда, когда все были уверены, что турки наверняка слышали грохот якорей в заливе и громкие приказы, отдававшиеся офицерами на берегу. Но враг, вероятно, ничего не подозревал. 6 августа едва ли можно было найти свободное место в секторе АНЗАК для хотя бы еще одного человека.

Тем временем на острова прибывали из Англии последние подкрепления, и это уже было само по себе победой, что пять дивизий пересекли Средиземное море, не потеряв ни одного человека. Они поступали в палаточные городки на Митилене, Лемносе и Имбросе и там, бледные и нерешительные (в глазах ветеранов), ждали момента, когда их вновь посадят на корабли и отправят в бой.

Возникла необычная атмосфера. На старых солдат на полуострове