— Прекрасно. В смысле, не что преставился, а что информация подтверждается.

— Только не вий то был. Баба была. Со змеями вместо волос. Такая нечисть в Пекле водится — хошь верь, хошь не верь. Но не слабже вия — точно. Горгонами кличут.

— Понял, принял, — кивнул я. — А зеркальный щит куда делся?

— Щит ведьма утащила. Сучка крашеная!

— Крашеная? Почему — крашеная?

— Да, говорят, больно этой бабе нравилось красоту наводить. Брови углём мазала, щёки свёклой натирала. По росе босиком бегала, зимой снегом умывалась, чтобы кожа белее была.

— Помогало?

— А как же. Скольким мужикам своей красой головы задурила! Скольких из семей увела. Одно слово — ведьма.

— А имя у неё было? Как её звали?

— Фёклой звали. Фёкла, Тимошкина дочь.

— Это точно? Ничего не путаете?

— Сам ты путаешь! — обиделся дед. — А у меня на имена да прозвища память крепкая. Крепче только хер стоит.

— До сих пор? — порадовался за деда я.

— Н-ну… — Он немного смутился. Повторил: — Фёклой звали, не сомневайся! И ты, Матвейка, не сомневайся тоже, — перевёл взгляд на Глеба.

Н-да. Источник информации, конечно, не самый надёжный, но что поделать.

Я легко сосредоточился и мысленно изобразил Знак, подарок лесовички. Как только на полу образовался светящийся комок, сформулировал запрос:

— Фёкла, Тимошкина дочь. Так эту даму звали при жизни. Получится найти?

Светящийся шарик покачнулся. Как мне показалось, не очень уверенно. А потом вдруг покатился к двери. Ну, давай, яблочко, покажи класс!

— Это что за диво? — восхитился Глеб. — Где взял?

— Подарили.

— Держись его, Матвейка, — с уважением глядя на меня, сказал Глебу дед. — Доброго охотника сразу видать! А сёстры у тебя есть?

— Если вдруг появятся, непременно сообщу. Спасибо, вы нас очень выручили.

Я поклонился и шагнул за порог.

«Яблочко» катилось по улицам уверенно и быстро, мы с Глебом едва за ним поспевали. Когда вдруг остановилось, я споткнулся, еле на ногах устоял. Придержал Глеба, который налетел на меня.

— Чего это оно? — глядя на «яблоко», спросил Глеб.

Светящийся шарик остановился перед крыльцом кабака. Добротного, каменного и по всем признакам не дешёвого. На вывеске красовалась сверкающая золотая корона. И тут же, чтобы уж никаких сомнений у посетителей не осталось, было написано название: «Золотая корона».

Я покачал головой.

— Не, ну кобыла — ещё туда-сюда. Но путеводный Знак — латентный алкоголик, это уже для меня перебор. — Присел на корточки перед «яблоком». — Ты уверено, что нам туда?

«Яблоко» покачнулось — будто кивнуло.

— И что мне с тобой там делать? В кружку с пивом засовывать?

«Яблоко» трепыхнулось. Как мне показалось, с возмущением. И взлетело на крыльцо.

Хм-м.

Я поднялся, шагнул на ступеньку крыльца и собирался открыть дверь. Когда та вдруг распахнулась сама.

— Доброго дня, господа охотники, — поздоровался с нами крупный розовощёкий дядька. — К сожалению, мы пока закрыты.

— Вы для нашего брата всегда закрыты, — проворчал Глеб. — Рылом мы для вас не вышли… А ну, уйди с порога, покуда не отодвинул!

— Но мы…

Глеб молча отпихнул дядьку в сторону. Мы вошли в кабак.

Закрытым он действительно не выглядел. За столами, покрытыми вышитыми скатертями, сидели солидные люди, пришедшие сюда явно не для того, чтобы потратить последний грош.

«Яблоко» уверенно поплыло к перилам, огораживающим спуск в подвал.

По лесенке, ведущей из подвала наверх, поднималась пышногрудая девица, как две капли воды похожая на встретившего нас дядьку. Девица тащила за хвост рыбину. Таких размеров, что вытянутая зубастая морда едва не волоклась по полу.

— А зеркальные карпы есть? — взглянув на рыбину, спросил я.

— Н-нет…

— Очень плохо. Как же вы так? В Петербурге это самое модное блюдо.

— Что-что? — навострил уши хозяин. — Как вы сказали?

— Зеркальные карпы. Что там? — я кивнул на лесенку.

— Подпол. Ледник, где продукты храним.

— И всё?

— Конечно! Что ещё там может быть?

— Вот и нам интересно. — С этими словами я взял девицу за пышные бока, приподнял и убрал с дороги, освобождая лесенку. Кивнул Глебу: — Идём.

Глава 26

Мы принялись спускаться.

— Что вы делаете, господа охотники? — всполошился хозяин. — Зачем вы лезете в подпол? Я… Я в орден буду жаловаться!

Он полез по ступенькам вслед за нами.

В подполе, увешанном копчёными окороками, сырами, колбасами и заставленном бочонками, яблоко уверенно покатилось по земляному полу в самый дальний угол. Остановилось у огромной бочки, мы с Глебом запросто поместились бы в ней вдвоём. При желании даже поединок могли бы устроить.

— Это что? — спросил у хозяина я.

— С вашего позволения… Вино.

— Вино? — удивился Глеб. — Откуда? Виноград в этом году не родился, неурожай был.

Я присел перед бочкой. Повернул кран, из которого должно было течь вино. По идее — должно было. По факту на земляной пол не упало ни капли, зато внутри бочки что-то чуть слышно скрипнуло.

Я принялся крутить кран дальше. И отшатнулся. Бочка пришла в движение. Сместилась в сторону, открыв на том месте, где стояла, круглый лаз.

— Что это? — сурово спросил у хозяина я.

Тот побледнел. Пробормотал:

— Изволите ли видеть… Подземный ход. Его строил не я, клянусь! Ресторан стоит на этом месте почти триста лет, подземный ход выкопал кто-то из моих предков. Я ни разу им не пользовался!