— И когда начнется турнир? — спросила гон.

— Э-э-э… — Сомах замялся.

— Жирный, я к тебе обращаюсь!

— Ч-через восемь лун.

— У него сотрясение, и точно сломаны ребра, он не восстановится и за месяц, идиот! — Рюга повернулась к Алмасу.

— Я буду участвовать, — прохрипел он.

Девушка уперла средний палец большим, так что заболело сухожилие, затем с оттягом треснула Алмаса по лбу.

— Ау-у-у! больно же, — сказал юноша, его снова затошнило, а звон в голове дал понять — под черепушкой не все ладно.

— Меня от всех вас воротит. — Рюга и вылетела из палатки.

— Ишь раскомандировалась, тоже мне, ух, — ворчал Сомах, поправляя одежду, — она нам вовсе не нужна Алмас, лезет, куда не просят, пусть проваливает.

— А я с самого начала это говорил, — подхватил Зарас.

Юноша хотел что-то сказать. Он смотрел на Рюгу, которая шагала прочь, хотя в его голове силуэт девушки еще и лез на потолок. Алмас потерял сознание.

(Неделю спустя)

Рюга медитировала с утра до вечера. Также она отрабатывала стойки и удары, медленно, чтобы не тревожить других постояльцев.

Она покинула двор днем лишь раз, Сайф провел ее, чтобы навестить Фина. Он зарытый в бесчисленных записях и трактатах был заперт в малюсенькой комнате. Гон лишь хотела убедиться, что он живой и оставила его, пожелав удачи.

По ночам она разными маршрутами выводила носорога в трущобы, чтобы тот смог умять очередное дерево. Понемногу улицы становились знакомыми. Пару раз она шаталась по заброшенным частям города до рассвета. Одной такой ночью она остановилась у странной скалы в форме ладони, почему-то загрустила.

В очередную вылазку гон возвращалась верхом на носороге. Посреди улицы стоял Алмас с перебинтованными ребрами и руками. Он слегка хромал в ее сторону, будто знал, что встретит ее тут.

— Привет, — поздоровался юноша.

Рюга прошла мимо, а зверь «слегка» толкнул его мордой, чуя, что хозяйка хочет сделать то же самое.

Алмас отшатнулся.

— Я что-то не так сделал? — спросил он с вызовом.

— Все так сделал, — буркнула Рюга, — поступаешь как должно дураку.

— Эй, поговори со мной!

Девушка шла прочь.

— Пожалуйста, я хочу чтобы ты поговорила… — Алмас проковылял за ней квартал.

Рюга остановилась.

— В моем краю есть поговорка — Если хочешь подружиться со змеями, будь готов, что тебя ужалят.

— Но это важно для меня!

— Тогда иди и сдохни.

(Через два дня, утро)

Рюга со стуком распахнула дверь своей комнатушки. Ее грудь вздымалась, красными глазами она зыркнула на Сайфа, который бесшумно стоял там уже час.

Зверолюд лениво поглядел на девушку, зевнул, кивнул.

— Если хочешь успеть, то сжимай.

Рюга сжала наконечник стрелы, который закрепила на самодельном браслете. Она сплела его с тоски пару дней назад.

В следующий миг гон обнаружила себя на вершине обломанного обелиска, высотой разве что ниже белой стены. Теперь Рюга убедилась — она тянется до горизонта с обеих сторон.

Перед ней лежал весь город и гигантская арена, углубленная с толстыми белыми бортами, которые истрескались и покрылись сколами. Они с Сайфом были так высоко, что приходилось сесть у самого края, чтобы разглядеть место турнира внизу. Ветер трепал красные волосы, а накидка фарниса хлопала как флаг.

Около шестидесяти тысяч зрителей наблюдали за ожесточенной битвой.

Рюга напрягла пристальный взгляд. Грандир с синими вкраплениями и внутренним духом сражался с нагом, который управлял песком.

Смертоносные вихри сорвали бы кожу с обычного человека, однако камнелюд сдерживал натиск. Как только он приближался к змеелюду, тот отпрыгивал на хвосте словно пружина. Девушка прикинула, что они уже давно так танцуют.

— Повыше не мог затащить? — надулась Рюга.

— На мой взгляд, лучше места не найти. — Сайф протянул Рюге белый капюшон, — так нас точно не заметят.

— Ага, — она наспех натянула одежку, — ого, он все-таки пробил его.

На арене в тело камнелюда воткнулась дюжина песчаных игл, некоторые из них ужалили подмышки и внутреннюю часть бедра. Рюга видела, что змеелюд тоже выдохся, но грандир уже потерял сознание.

Крики оратора возвестили о победе, хотя ветер так завывал, что слова превращались в какофонию.

Через пару минут на арену вышел Алмас.

— О, наш дурак. — буркнула Рюга.

— Я думал, вы поссорились.

— Ага.

— Тогда почему ты тут.

— Давай без расспросов, — отмахнулась гон, она разминала руку с кольцом шрамов, которая хоть и зажила, временами сильно ныла.

Юноша помахал публике. Арена представляла овал с кучей разломанных строений типа столбов или треснутых платформ. В паре мест пустовали огромные ямы, которые архитектор явно не задумывал. По кругу на ступенчатых дугах стояли айны всех мастей. Особенным клином выделялась центральная платформа с колоннами и навесом, в которой восседала фиолетовая знать.

Против Алмаса вышел Надзир, бандит из Драхта, с которым Рюга дралась в ночь, когда отправилась мстить за Фина.

— Дерьмо, — проговорила гон. — Он опасен.

— Эй! Алмас, я знаю твою силу, — крикнул Надзир. Юноша подумал, что перед боем он вылил по ведру черной краски в каждый глаз. Бандит позерки махнул копьем. — Если жить хочешь, сдавайся.

— Я тоже знаю о вас достаточно, — ответил Алмас, вернул один кривой нож-клык в ножны и взял в руку камень.

Надзир приложил ладонь к основанию копья. Рюга видела, что он раскалил дух в руке добела, — «Уворачивайся!» — подумала девушка, наклонилась вперед.

Глава_25.2

Алмас тянул до последнего, копье полетело так быстро, что в секунду достигло парня. За миг до столкновения от снаряда отскочили в стороны два Алмаса. Они скрылись в обломках гигантских колонн и стен, хаотично раскиданных по арене.

Надзир рванул на пружинистом духе, добрался медленнее копья, зато пыли поднял как кавалерия. Отреагировав на шорох, черноглазый рванулся за поворот, коснувшись стены, он обрушил на Алмаса град камней, которые изрешетили его.

Двойник.

Почти бесшумно на бандита спрыгнул силуэт. Солнце оказалось на стороне Надзира, он отскочил и резко вернулся, пригвоздив двойника к стене кастетом с длинным шипом на ударной части.

— Хватит прятаться, ты всегда был бродягой и трусом мальчик, — прокричал черноглазый, выискивая юношу в оседающей пыли.

— Если и так, то до вас мне далеко.

Надзир обернулся на голос, в белой завесе стоял кудрявый силуэт с ножом наготове. Черноглазый рванул к нему по прямой, в руках он скопил подушку из духа. Алмас выставил нож. В следующий миг парень пролетел десять метров, покатился кубарем по белому песку. Тут же оклемавшись Алмас глянул на Надзира, улыбнулся.

Черноглазый зашатался, повалился на колени. На виске у него кровоточила ссадина с ободранной кожей.

— Молоток! — крикнула Рюга, она видела — в