все схвачено, когда мы смотрели выпуски новостей, берущие интервью у различных высокопоставленных нигерийских чиновников, уверяющих общественность, что они знают гораздо больше, чем на самом деле.

Но затем после долгих метаний туда-сюда с их силами произошла странная вещь. Они не действовали.

Прошли недели, мы ждали спасательную операцию и наблюдали за Древом Жизни через мониторы. Это не было похоже на дни «Коробки», когда я мог просто отправить операторов.

Нигерийцы никогда не посылали войска. Казалось, что они боялись войти в поселение, опасасясь перестрелки. Вместо этого, несколько недель спустя, они отправили один истребитель, чтобы пролететь низко над Древом Жизни, чтобы продемонстрировать силу бойцам Боко Харам. Глупее решения быть не могло. Они показали публике, что знают одно из местонахождений девушек, так как его зафиксировали камеры — но заодно предупредили похитителей.

Через день или два после облета все было кончено. Наступила плохая погода, и нам пришлось вернуть «Пред». Когда мы снова подняли его и осмотрели участок леса, девушек уже не было.

Когда мы вращались вокруг Древа Жизни, внизу их не было видно. Теперь это было просто дерево и ничего вокруг него. Скорее всего, они были перемещены из-за этих самолетов.

Это просто убивало.

Это был прекрасный пример того, почему дроны — ничто без способности завершить дело. Будь то «Хеллфайр» или штурмовая группа, кто-то на земле должен был быть достаточно опытным, чтобы действовать в соответствии с информацией, полученной дронами.

Насколько мы могли судить, нигерийские лидеры не хотели искать девушек. Например, с информацией, которую мы им дали, они могли бы что-то сделать. Похищение было политическим инструментом, и они восприняли его как политики, следующие повестке, чтобы завоевать голоса, и плевать на остальные причины. Все, что они хотели сделать, это выяснить, как другие страны могут дать им деньги, как Америка может дать им беспилотники. Нигерийцы использовали это как возможность запросить «Предаторы» и «Риперы» у правительства США. Как будто они были профессионалами в их использовании, и все, что им было нужно, это дроны, а не инфраструктура, стоящая за ними. Они хотели дорогие модели с «Хеллфайрами» и хотели, чтобы их оплатило правительство США.

«Пред» пробыл у нас еще две недели, прежде чем отправиться домой. За это время мы нашли кучу других объектов с подтвержденным присутствием Боко Харам, но больше никогда не видели пропавших девушек.

Прошло несколько месяцев, и новости о похищениях в основных средствах массовой информации утихли, как и интерес правительства США к использованию каких-либо дополнительных воздушных средств. Вот что происходит, когда тебя больше нет в заголовках: люди забывают.

Боко Харам была и остается одной из самых больших угроз для региона. Было грустно думать о том, как мы упустили девочек, как нигерийцы все испортили после того, как мы их выследили, и сколько из этих девочек пропало до сих пор.

Я вышел из этой комнаты после нескольких недель бессонницы, избитый и уставший, как и в те дни в ящике. Но я мог видеть яснее, чем когда-либо видел.

Я боролся с притяжением дронов, пытаясь найти другой путь вперед в этом мире. Спорить с этим чувством. Но все изменилось для меня, когда я покинул оперативный центр той ночью и сделал перерыв, вернувшись домой. Потребовалось много времени и много боли, чтобы, наконец, осознать, что дроны могут использоваться не только для борьбы с терроризмом и убийства плохих парней. У меня была возможность использовать дроны для более важных вещей, чем война. Раньше я даже не думал о таких вещах. В армии я был полностью под его влиянием. У меня были шоры по отношению к остальному миру. Теперь я увидел совсем другое.

Глава 25. Новое начало

Пока семейство слонов паслось на травянистой равнине Великой рифтовой долины на севере Кении, я отодвинул камеру дрона обратно к периметру заповедника дикой природы — пока не увидел трех мужчин, медленно ползущих к ним сквозь кусты в темноте.

Мы получили информацию от местной службы дикой природы, что накануне в пещере поблизости был обнаружен небольшой кемпинг. Поскольку угли все еще остывают, я знал, что любая дикая природа в непосредственной близости может быть в опасности.

Я включил тепловизионную камеру дрона, чтобы лучше рассмотреть. У мужчин были автоматы Калашникова и большие мачете. Они пришли за слоновьими бивнями, призом, который мог принести им десятки тысяч на черном рынке.

— Мы отслеживаем противника у восточной огороженной линии сверху, немедленно выдвиньте рейнджеров к месту.

— Понял, — раздался голос по рации.

Был ранний вечер, солнце только что село. Сверкающим белым светом беспилотники освещали небольшой оперативный центр, который мы разместили посреди заповедника. Это была не «Коробка». Теперь все было иначе.

Вокруг были десятки тысяч акров гор, долин и озер. Безумная дикая природа, которая заставила вас почувствовать себя в «Книге джунглей»: слоны, носороги, леопарды и гиены. Существа из эпох, когда на Земле еще не было человека.

— Мы не можем больше ждать, — крикнул я. — Если они проберутся через этот периметр, этих слонов перебьют. Я перемещаю еще один дрон для защиты семейства, а этот будет охранять периметр, пока вы его не защитите.

Вертолеты раскручивали лопасти прямо возле моей палатки, рейнджеры выдвигались, чтобы уничтожить их.

— Мы идем на перехват, — сказал голос.

* * *

Я месяцами разработывал этот режим работы — как будет выглядеть операция с дроном в Кении, где расположены одни из самых известных в мире парков и заповедников дикой природы.

Все началось с того, что два предпринимателя из Силиконовой долины связались со мной и сказали, что у них есть идея, которая изменит мою жизнь. Мне стало любопытно.

Весной 2014 года они привезли меня первым классом в Париж, и мы встретились в престижном шикарном баре отеля. Резе было за сорок, и от него исходила аура таинственности и волнения. Его семья была из Ирана, но он вырос в основном в Америке и Франции. Он сколотил состояние на нескольких интернет-компаниях в Соединенных Штатах. Но за последние несколько лет он скитался по земле в поисках более глубокого призвания.

Джори, его партнер, имел корни в телекоммуникациях. Чуть постарше, он излучал хладнокровие и спокойствие. После успешной карьеры в многонациональных компаниях США он пересекся с Резой во время аналогичного поиска помощи Гаити после землетрясения. Их сблизила возможность выполнения гуманитарных проектов.

— То, что делают эти природоохранные организации, не работает, — сказал мне Реза тем вечером, когда на заднем фоне гудела техно-музыка. — Им нужно сломать правила игры.

Мы сразу подключились.

Их идея была