Шрифт:
Закладка:
Уже 2-й день на фалах сигнальной мачты управления Береговой охраны США в порту Баффингтон были подняты флаги штормового предупреждения. Такие же флаги оповещали судоводителей на сигнальных мачтах всех портов, расположенных по берегам озера Мичиган. Суда, которые не успели закончить навигацию, остались у причалов, заведя на берег дополнительные швартовы, а те, которые оказались в это время на озере, спешили в ближайшие порты-убежища. Капитан Брайан хорошо знал характер штормов на Великих озерах: осенью шторм достигает наибольшей силы за 3 дня и утихает еще через 3 дня. Но приказ есть приказ, и в 6 часов 30 минут вечера 17 ноября 1958 года, в понедельник, «Брэдли», отдав швартовы, вышел в рейс. Он шел в балласте, для обеспечения необходимой остойчивости в трюм балкера налили к 9000 тонн водяного балласта.
Экипаж судна выходил в этот рейс с приподнятым настроением, все были рады, что идут на всю зиму в родной порт, возвращаются к своим родным и близким, с которыми через пять недель отпразднуют Рождество. Только трое из экипажа были жителями берегов озера Мичиган, все остальные — уроженцы Роджерс-Сити.
Наступил вторник 18 ноября. Балкер шел с попутным юго-западным штормом, волны достигали 8-метровой высоты. Корпус судна испытывал жестокие удары волн, вода заливала верхнюю палубу. К полудню балкер приблизился к верхнему берегу озера Мичиган, он шел по обычной трассе, которая проходила в 90 милях от побережья штата Висконсин.
При этих условиях плавание проходило обычным образом. Ведь за свою долгую жизнь это судно не одну сотню раз попадало в шторм, его капитан встречал на Озерах волны и побольше. Через задние окна рулевой рубки ему открывался вид на огромную грузовую палубу и кормовую надстройку — «жилой дом механиков и кочегаров». Брайан видел, как на волнении изгибается длинная палуба «Брэдли». Судно, как говорят кораблестроители, начинало «дышать». Это не удивляло капитана, ибо он знал, что все большие рудовозы строятся с расчетом на определенный изгиб корпуса на волнении, так же, как и небоскребы возводятся с учетом действия силы ветра, и их верхняя часть отклоняется от вертикальной оси в противоположные стороны с амплитудой в 2—3 метра. Капитан старого клепаного рудовоза понимал, что при такой жестокой качке внутри корпуса начали «стрелять» заклепки, соединяющие листы обшивки. Ему хорошо было известно, что в шторм на судах подобного типа при слишком больших изгибах корпуса срезанные заклепки, словно пули, вылетали из своих гнезд, и после штормового перехода на дне трюма матросы иной раз их собирали целое ведро.
В 5 часов 15 минут вечера, когда по счислению справа по носу «Брэдли» должны были открыться острова Бивер, окаймленные с юга рифом Болдер, капитан Брайан, следуя установившейся практике, послал в Роджерс-Сити радиосообщение в адрес представителей компании «Брэдли транспортейшн лайн», в котором указал, что намерен поставить судно к причалу в 2 часа ночи.
Всего 1 час нужно было «Брэдли», чтобы обойти острова Бивер и сделать поворот вправо, в сторону пролива Макинак, открывающего вход в озеро Гурон. Если бы судно обогнуло эти острова, то они оказались бы надежным прикрытием от юго-западного шторма, проносящегося над озером Мичиган со скоростью 65 миль в час. Но судно не успело обогнуть острова Бивер... Внезапно налетел шквал, скорость ветра увеличилась до 80 миль в час, волны стали еще выше.
Ровно в 5 часов 31 минуту стоявший на вахте старший помощник капитана Элмер Флеминг, матрос-рулевой Роберт Стиг и практически не покидавший ходовую рубку капитан Роланд Брайан почувствовали резкий крен на левый борт и услышали громкий металлический скрежет со стороны кормы. Сквозь залитые водой окна рулевой рубки они увидели 150-метровую палубу, освещенную горевшими грузовыми люстрами. Их охватил ужас... Кормовая часть балкера, составляющая по своей длине примерно одну третью часть всего корпуса, задралась вверх и накренилась на правый борт. Было ясно, что судно переламывается. Капитан Брайан перевел ручку машинного телеграфа на «Стоп» и нажал на кнопку сигнала аварийной тревоги. Прошло около 20 секунд, как снова раздался уже более громкий скрежещущий звук ломающегося металла. При этом нос судна заметно поднялся над водой, кормовая часть палубы опустилась до самой воды, а сама корма задралась еще выше.
Именно в эту минуту Брайан приказал Флемингу передать по УКВ «Мэйдей», и пока старпом говорил по радиотелефону, в рубке услышали в третий раз скрежет металла. Капитан Брайан схватился за рычаг судового гудка и дал сигнал — семь коротких и один длинный гудок, что по местным правилам означает «Покинуть судно». Тут же раздался страшный грохот, средняя часть палубы ушла под воду и судно разломилось на две части. Офицеры из рулевой рубки с ужасом смотрели, как обе части корпуса, который только что еще представлял мощный клепаный рудовоз длиной почти 200 метров, разъединились, расстояние между ними с каждой секундой увеличивалось.
Флеминг бросил уже бесполезную переговорную трубку УКВ: он знал, что питание на аппарат перестало поступать, поскольку оно подавалось парогенераторами с кормы. Не прошло и трех минут, как носовая часть «Брэдли» опрокинулась на левый борт и пошла ко дну, задрав вверх форштевень. Когда под воду стала уходить кормовая часть рудовоза, над бушующим озером прокатился чудовищный гул. Это взорвались паровые котлы, внезапно залитые холодной водой.
Больше половины членов экипажа, включая Флеминга, оказались во власти неистовых 9-метровых ледяных волн Мичигана. Почти все, кто успел выскочить из двух надстроек разломившегося пополам рудовоза и прыгнуть за борт, были в спасательных жилетах.
Обе половины судна погрузились в воду, и теперь над разбушевавшимся озером в сумерках ненастного неба светились лишь пять-шесть огоньков спасательных кругов, сброшенных на воду командой.
Из всех судов, находившихся в это время в плавании на озере, ближе всех к месту катастрофы был грузовой пароход ФРГ «Крисчиан Сартори» дедвейтом около 4 тысяч тонн. Его вахтенный штурман в 5 часов 40 минут заметил на
