Шрифт:
Закладка:
– Эммм…
– Твоего верховного демона вряд ли обрадует, если я нассу на его пентаграмму, когда он заявится.
Норман долго смотрел на Корин, а его пальцы поглаживали темную кожу гримуара.
– Ты этого не сделаешь, – наконец сказал он.
– Проверим?
Возможно, дело было в улыбке, а может, в тоне ее голоса, но Норман решил не рисковать.
Пока он отвязывал девушку, Вики снова потеряла сознание и пришла в себя, когда Корин уже снова была привязана к стулу.
– А как насчет нее? – спросила Корин.
Норман перехватил автомат.
– Какая разница? – Она все равно скоро умрет.
Вики начинала бояться, что так оно и будет. У нее просто не осталось сил: каждый раз, когда она выныривала из темноты, мир казался чуточку дальше. Хорошо, раз уж мне все равно умирать, я закричу, он выстрелит, и тогда соседи вызовут полицию: автомат без глушителя. Конечно, он может снова ударить меня по голове. Только этого ей не хватало. Если Корин тоже закричит, Норман может не выдержать и убьет одну из нас.
Пускай Корин верила в вампиров, демонов и черт еще знает во что, на деле она не понимала, что вот-вот произойдет. Конечно, в том не было ее вины. Я ей не сказала.
Вики поставила на весы жизнь Корин и жизнь всего города. У нее не было никакого права принимать такое решение. Но она его сделала. Прости, Корин.
Она облизнула губы и, насколько могла, набрала полную грудь воздуха.
– Кор…
Приклад ударил по полу в сантиметрах от ее носа, металлическая накладка врезалась в плитку. Шум и вибрация выбили остатки столь аккуратно собранного воздуха, и Вики почти безмолвно закричала. Слава богу, автомат был на предохранителе.
– Заткнись, – добродушно сказал ей Норман.
Ей оставалось лишь подчиниться, потому как на нее снова накатила темнота.
Норман оглядел квартиру, будучи чрезмерно доволен собой. Скоро все те люди, которые считали его никем и ничем, заплатят. Он протянул руку и погладил книгу. То были ее слова.
22:43. Пора рисовать пентаграмму. На этот раз требовалась куда более сложная форма, и он хотел удостовериться, что сделает все без ошибок.
Сегодняшняя ночь станет величайшей в его жизни.
Она прекрасно знала, что нельзя подходить к незнакомым мужчинам в машине. Она выросла на историях о похищениях, изнасилованиях и том, как разлагающиеся тела девушек позже обнаруживали в канавах. И тем не менее, когда ее позвали, она откликнулась, потому как все предупреждения ее матери потеряли свою силу, когда она встретилась взглядом с незнакомцем.
– Где находится административное здание?
Она знала, где располагаются офисы по крайней мере ей казалось, что она знала. На самом деле она уже ни в чем не была уверена. Она облизнула губы и предположила:
– Корпус Росс?
Она видела в корпусе Росс офис, и не раз.
– И где он?
Она развернулась полубоком и указала. А мгновение спустя она гадала, почему стоит посреди бульвара Сент-Лоренс, пялится на задние огни автомобиля, въезжающего в кампус, и при этом испытывает смутное чувство разочарования.
Генри глянул на карту кампуса и нахмурился. Только один офис мог владеть информацией, которая ему требовалась, – С302, кабинет студенческих программ. Он ощущал несколько жизней в здании, но с ними он разберется позже.
23:22. Время утекало сквозь пальцы.
Плохое освещение играло на руку: если бы кто-то и смотрел, то увидел бы лишь густую тень, мелькнувшую в темном коридоре.
Первый лестничный пролет довел его лишь до второго этажа. Он отыскал другую лестницу и попал на третий этаж. Генри шел по номерам, написанным на дверях. 322, 313, 316… 340? Он развернулся и уставился на пожарный выход, мимо которого только что прошел. Должна же быть в нумерации какая-то логика. Никто, даже в двадцатом веке, не назначает номера произвольно.
– У меня нет на это времени, – прорычал он.
350, 342, 344, 375а…
Он дошел до еще одного коридора, пересекающего первый, – номера разбегались в двух направлениях. Генри остановился: он услышал голоса и никак не мог проигнорировать то, что они говорили.
– А ты чего ждал, когда назвал имя верховного демона в храме его любовницы?
Храм? Любовница? Неужели теперь в призыве демонов участвовали и другие группы? Или он с самого начала ошибся, решив, что этим занимается всего один человек? Времени проверять не было. Но он не мог пройти мимо.
Вниз по пересекающему коридору, повернуть за угол – из-под двери в самом конце просачивался свет. Несколько человек говорили одновременно.
– Я так понимаю, демон поймал Элиаса?
– Хорошая догадка. И что ты с этим будешь делать?
– А что мы можем делать? Ждать.
– Можешь, конечно, ждать, – один голос возвысился среди общего гомона, – но Лекси пинает статую и кричит что есть мочи: «Ашвам, Ашварн, Ашварн, верни его обратно!»
Генри замер, положив ладонь на дверь. Внутри было шестеро – и никакого демона. Что происходит?
– Ничего не происходит.
– То есть как ничего?
– А вот так – ничего. – Девушка, сидевшая во главе стола, заметила моргающего Генри на пороге и улыбнулась. – Привет. Заблудился?
Они играли в игру. Это стало ясно, когда Генри увидел яркие игральные кости. Но игра, в которой призывают демонов?
– Я ищу кабинет студенческих…
– Ой, да ты совершенно не в том месте. – Юноша почесал темную щетину. – Тебе нужно в ЗАЗ. – Поймав удивленный взгляд Генри, он ухмыльнулся и продолжил: – Западное административное здание, ЗАЗ, там находится все это дерьмо.
– Да, но ЗАЗ закрывается в пять. – Одна из игроков осторожно поставила маленькую оловянную фигурку на стол и сверилась с часами. – А сейчас почти половина двенадцатого. Там никого нет.
Восемь минут двенадцатого. Он снова потратил время на безуспешные поиски.
– Эй, чувак, не расстраивайся ты так. Может, мы чего подскажем?
– А может, уже продолжим играть? – пробормотала другая. Остальные ее проигнорировали.
А что ему терять? В конечном счете он искал парня, призывающего демонов. Связь тут, конечно, была натянутой.
– Я ищу Нормана Бедуэлла.
Девушка во главе стола скривила губы.
– А что? – спросила она. – Он должен вам денег?
– Вы его знаете?
– К сожалению, – протянули игроки хором.
Они бы рассмеялись, но Генри оказался подле стола в считаные секунды. Ребята нервно переглянулись, и Генри увидел по выражениям их лиц, что они вспомнили о девяти трупах с разорванным горлом. Он не мог принудить столь большую группу – оставалось лишь надеяться, что они были достаточно молоды, чтобы подчиниться силе.
