— Куда лететь? — уже более деловым тоном спросила Листик.

— Давай к Меньшиковым, я тоже скоро там буду.

Нажал отбой и тут же принялся набирать второй номер.

— Мара, поместье Меньшиковых знаешь?

— Да, — раздался тягучий голос.

— Давай туда. И нет, вино с собой не брать. Будешь собирать клятвы, — сразу же предупредил я, чтобы не вышло очередного казуса с этой вампиршей.

Отключился и вновь нарастил скорость, а то лететь и разговаривать, когда собеседник слышит только ветер — такой себе вариант.

Волей случая, мне выдалась возможность заручиться поддержкой этого пусть и небольшого, но достаточно именитого рода. Если я смогу правильно разыграть карты, то привяжу их к себе клятвой и получу доступ к разлому. На мгновение почувствовал себя последней свиньей из-за того, что выстраиваю свои деловые связи, играя на жизни умирающей девочки. Но в моих планах было ее спасти, используя очень рискованный вариант, что окупало мой сволочизм. По крайней мере, в моих глазах.

В итоге у дома Меньшиковых мы оказались одновременно с Хризалидой и Марой. Спрыгнули с клинков, подошли к дверям, где нас уже ждал степенный дворецкий. Что сразу бросилось в глаза, так это тёмные круги под его глазами. Видимо, последние сутки дались тяжело всем домочадцам без исключения.

— Приветствую вас. Прошу следовать за мной, — проговорил он глухим голосом.

Нас проводили на второй этаж, в комнату девочки. В помещении отчётливо чувствовался терпкий запах трав, ладана и человеческого пота. А ещё… Я как будто кожей ощущал разлившееся по комнате отчаяние. Мерзкое ощущение, которое невозможно было забыть.

По заставленному игрушками интерьеру я мазнул лишь беглым взглядом, тут же переводя его на родителей девочки. Чета Меньшиковых сидела по разные стороны от кровати ребёнка, которая сейчас действительно больше напоминала труп, чем живое существо. На вошедших нас они не обратили никакого внимания, погружённые в свалившийся на них кошмар. Сложно их было в чём-то винить.

Я сделал пару шагов к кровати, присмотрелся к девочке: синие губы, сетка синеватых вен под глазами, белая как простыня кожа. Краше в гроб кладут. От реального мертвеца её отличали только редкие подёргивания конечностей и неровные тихие хрипы, срывавшиеся из приоткрытого рта.

Я приблизился достаточно, чтобы наконец привлечь к себе внимание женщины. Она подняла на меня припухшее от слёз лицо с красными глазами. Следом за ней на меня посмотрел и Меньшиков, чей вид не особенно отличался от супруги.

— Оксана Фёдоровна сказала, что вы можете помочь, — бесцветным голосом и без какой-либо надежды произнёс мужчина.

Но если у него надежды уже не было, то в глазах его супруги она буквально пылала. Её покрасневшие от длительного рыдания глаза не просто просили, они требовали найти средство и помочь её дочери. Что-то внутри меня дрогнуло, откликаясь. Я уже видел такой взгляд в прошлом… очень далеком прошлом.

— Я сделаю всё, что смогу, — собственный голос звучал слегка хрипло. — Но сначала мне нужно ваше согласие на сделку.

Женские глаза вдруг потухли, она покачала головой. Меньшакова как будто впервые нас разглядела.

— Вы же сами ещё дети, — еле слышно произнесла она.

Её сложно было винить, ведь я выглядел на двадцать. Может, на двадцать с небольшим, но не более. Да, за последнее время плечи раздались, с лица окончательно исчезла детская округлость, но, тем не менее, Меньшикова была права. Листик после того, как вернула себе прежнюю внешность, тоже ушла недалеко от меня. Мара успешно скрывалась в коридоре от посторонних глаз.

Но Меньшикова это не остановило, он готов был хвататься за любую соломинку. И, в отличие от жены, не думал в этот момент о чужих детях.

— Слушаю вас… — мужчина сделал паузу, желая услышать имя.

— Вам без надобности знать, как меня зовут, — коротко отрезал я. — Однако для моей помощи будет необходима ваша клятва о том, что вы никому не расскажете о моём визите и в свое время окажете мне три услуги, о которых я попрошу. Могу заверить, что в них не будет ничего незаконного. Это — единственное условие.

Пока единственное, добавил я про себя. В будущем мне вполне может быть полезно это семейство в более широком смысле, чем несколько услуг, особенно учитывая разлом на их территории. Так что Светлый буквально сделал мне подарок своей никчёмностью.

Видимо, всесильный лекарь, всегда выходивший героем из каждой ситуации, сверкая чистыми доспехами, встретил нечто, что заставило его не просто отступить, а позорно сбежать, поджав свой собачий хвост.

Неудивительно. Они всегда так делали, эти «герои». Их нельзя было увидеть там, где они не были уверены в победе. Репутация, она для этих людей всегда была важнее жизни. В данном случае, жизни десятилетней девочки. За четыре сотни лет в их головах ничего не изменилось.

Но при этом в мою голову уже проникли сомнения, располагаясь там, как дома. Пусть на мою решимость они никак не влияли, но всё-таки. Почему девятки не пошли в астрал вместе? Почему Старик даже не приехал, не посмотрел на девочку? Что такого там увидел Светлый, что отпугнуло не то что его, что с лекаря возьмёшь, но и Стародубцева?

Ответы на все вопросы были в шаге от меня, заключённые в теле этой маленькой девочки, которая, вопреки ожиданиям паладинов, умудрялась до сих пор жить там, где разорвали в клочья астального спутника лекаря с девятой звездой.

Меньшиков не торопился с ответом, он взглянул на Лебедеву, так и оставшуюся в дверях. Оксана кивнула, давая понять, что нам можно доверять. Впрочем, я был уверен, что даже отговаривай она их, родители девочки всё равно бы согласились, предложи я им тут хоть танец с бубном устроить, если бы это давало пусть малейший, но шанс на излечение дочери.

— Хорошо, — тяжело выдавил из себя в итоге Меньшиков. — Я готов.

Я кивнул, но торопиться не стал.

— Сделаем это позже.

О семье Меньшиковых я слышал и знал, что если глава семьи дал слово, то обратно его уже не возьмёт. Тем более, что жизнь его ребёнка в моих руках. А сейчас тратить время ещё и на возню с клятвами было слишком расточительно с нашей стороны.

Чета Меньшиковых поднялась на плохо гнущихся ногах, отошла к дверям, то и дело оглядываясь на кровать. К девочке подошла Листик, до этого