имеете намерение вступить в брачный союз, то я знаю одну прекрасную королевну, которая достойна быть вашей супругою». — «Очень хорошо, — сказал Адор-королевич. — Когда ты мне сию услугу оказать не откажешься, то и я к тебе во всю мою жизнь буду благодарным. Только скажи, пожалуй, чистосердечно, совершенно ли так прекрасна оная королевна, как ты мне о ней сказываешь?» — «Фива-королевна, так называется оная королевна, — отвечал Ивашка, — первая красавица во всем свете, и я вас уверяю, что вы чрезвычайно быть можете довольны сею невестою». Адор-королевич о красоте Фивы-королевны от одного только воображения сделался в нее влюблен до крайности, почему с нетерпеливостию просил Ивашку, чтобы он пошел с ним не медля в то королевство, в котором живет Фива-королевна. Нимало не отказывался от сего Ивашка, и они отправились в путь.

Шли путем-дорогою, близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли — не скоро дело делается, а скоро сказка сказывается. Напоследок пришли к тому королевству, вокруг которого стояли тычинки, как бы все королевство обнесено было полисадом, и на каждой тычинке воткнуто было по богатырской головушке, только из них одна стояла простая. Адор-королевич, увидя головы богатырские на тычинках воткнутые, приведен был в немалый ужас и спрашивал своего проводника, что бы это значило. «Милостивый государь! — отвечал Ивашка. — Сии на тычинках воткнутые головушки славных могучих богатырей, которые сватались за прекрасную королевну Фиву». Таковой ответ в толикое привел отчаяние и страх королевича, что он уже намеревался обратно возвратиться в свое отечество, не желая вступить в брак с прекрасною Фивою-королевною, чего не мог скрыть и от проводника своего. Ивашка, узнав намерение королевича, говорил ему: «Милостивый государь! Нечего вам опасаться, и пойдемте смело в сие королевство. Надейтесь твердо на меня! Я употреблю все мое искусство к тому, чтобы вам оказать мою услугу в сочетании вас браком с прекрасною Фивою». Адор-королевич последовал совету Ивашки и уже без всякого страха и опасения приближался к стенам того королевства.

Лишь только они взошли в королевство, то Ивашка сказал королевичу: «Милостивый государь! Хотя я у вас отправлять буду должность вашего верного слуги, однако прошу вас во всем последовать моему совету, не оставьте также без особенного своего внимания и сего, о чем я вам теперь предложить намерен. Когда вы войдете в царские белокаменные палаты, то королю поклонитесь пониже; он будет тебя весьма ласково принимать за белые руки, сажать за столы дубовые, за скатерти браные и яствы сахарные и будет потчевать напитками крепкими; потом начнет тебя спрашивать, откуда ты пришел, из которого королевства, какого отца сын, за какою надобностию и как тебя зовут по имени. Ты ему с учтивостию объяснись во всем, не утаи также и того, что пришел свататься за его дочь, с которою желаешь вступить в брачный союз. Уверяю тебя, Адор-королевич, что король, отец прекрасной Фивы, не откажет в твоей просьбе, и согласится отдать за тебя свою дочь». Королевич, выслушав со вниманием наставление своего проводника, обещался точно так поступать, как он ему приказывал.

Как скоро королевич вошел на королевский двор и взошел на красное крыльцо, то король, увидя его из своего окна, выходил из покоев к нему навстречу, принимал его за белые руки, повел в палаты белокаменные, сажал за столы дубовые и скатерти браные, потчевал яствами сахарными и напитками крепкими, потом начал его спрашивать: «Ах ты гой еси добрый молодец, младый юноша! Откуда ты пришел, из которого государства и какого отца сын, за чем и как зовут по имени?» — «Я приехал сюда из царства Хотейского, сын оного славного короля, зовут меня Адор-королевич; а пришел в твое королевство свататься за твою дочь Фиву прекрасную, на которой желание имею жениться». Услыша сие, король весьма был рад, что такого славного короля сын хочет быть его зятем и, не отлагая нимало времени, велел своей дочери готовиться к брачному торжеству. По наступлении назначенного дня король приказал собраться во дворец князьям и боярам; и когда они все собрались, то отпустил дочь свою в церковь венчаться с Адором-королевичем. По окончании сей церемонии возвратились все во дворец, садились за столы дубовые, за скатерти браные, пили, ели, прохлажались и всякими забавами веселились.

Когда насупило время Адору-королевичу идти в брачную горницу со своею супругою, то Ивашка, отозвав его к стороне, тихо ему говорил: «Слушай, Адор-королевич, когда ты ляжешь на тесовую кровать со своею супругою, то не говори с ней ни одного слова; и если моего совета не послушаешь, то не будешь жив, и головушка твоя воткнута будет на оставшейся тычинке». Адор-королевич, выслушав наставление своего верного слуги, спросил его: «Для чего же мне ничего не говорить с моею супругою?» — «Для того, — отвечал Ивашка, — что она имеет знакомство с одним духом, который к ней каждую ночь летает по воздуху в виду шестиглавого змея, а в покой к ней входит в образе человека. Если же на тебя наложит свою руку и тебе от того сделается тяжко, то ты вскочи с постели, бей ее палкою не жалея до тех пор, пока она всех сил своих лишится, я же в сие время буду стоять у твоей спальни и стеречь, как прилетит оный змей». Адор-королевич обещался исполнить его приказание и во всем последовать благоразумному и полезному таковому совету. По сем пошел в брачную горницу и лег на кровать, не говоря ни одного слова с прекрасной Фивою. Королевна спустя несколько времени начала его целовать, после чего наложила на его белую грудь свою руку и так сильно его давнула, что насилу мог опомниться. Королевич, вскоча с постели, взял в руки палку и до тех пор бил без всякой пощады прекрасную королевну, что она почти замертво легла на постели. Между тем вдруг поднялся великий ветер, сильная буря и влетел шестиголовый змей в спальню королевича, желая его пожрать. Но Ивашка никак до того не мог допустить и, обнажив свой острый меч, начал драться с тем змеем, и они бились ровно три часа. В сие время Ивашка срубил у змея головы, которой по сем улетел из покоев, и Адор-королевич проспал до самого утра.

В следующий же день король послал своих министров проведать, жив ли его любезный зять Адор-королевич. И когда посланные возвратились к королю и донесли, что он жив и благополучен, то король чрезвычайно сему обрадовался, что первый еще избавился от умерщвления его дочери. По сем приказал