законы, профессиональная полиция, действенные методы расследования и устрашающие тюрьмы. Эти сдерживающие факторы работают, причем неплохо. В самом деле, в нашем исследовании гомицидальных фантазий наиболее часто упоминаемой причиной отказа реализовать убийственное намерение был страх попасться и провести всю жизнь за решеткой. Когда мы спросили респондентов: «Какова вероятность, что вы осуществите свои смертоносные фантазии, если будете точно знать, что вас не поймают?», большинство мужчин сообщили, что она возрастет в четыре раза. Многие обязаны жизнью тому обстоятельству, что в современном мире убийство обходится чересчур дорого.

Хотя в современном обществе с полицией и тюрьмами убийство стало более дорогостоящей стратегией, чем в прошлом, остается вопрос: все ли формы преступлений сегодня неадаптивны с точки зрения репродуктивной приспособленности? Я не претендую на то, что знаю все ответы. К несчастью, они далеко не так однозначны, как может показаться. Возможно, в некоторых случаях ответ очевиден. Следователям прекрасно известно, что женщин обычно убивают ревнивые мужья или брошенные партнеры, а потому преступник рискует провести всю жизнь в тюрьме. Полиция должна знать, если уже знает, что, когда внезапно умирает пасынок, велика вероятность, что смертельный удар нанес отчим.

В других случаях ответ не столь очевиден. Как насчет 17-летней одинокой девушки, которая отказывается от новорожденного, откладывая материнство до лучших времен? Как насчет юноши, который убивает, чтобы присоединиться к банде, повышает статус, получает доступ к женщинам, зарабатывает деньги на продаже наркотиков и перенаправляет ресурсы родственникам? Как насчет женщины, годами страдающей от жестокого обращения со стороны мужа и не видящей другого способа спасти себя и детей? Может, эти разновидности убийства эволюционно выгодны и в современном мире?

Более того, глубинные механизмы защиты, по всей видимости, продолжают активно функционировать и сегодня. Взять хотя бы мужа, который угрожает жене: «Если ты когда-нибудь уйдешь от меня, я найду тебя и убью». Сколько женщин боятся разорвать нежелательные отношения из страха за свою жизнь? Сколько мужчин, угрожая расправой, играют на стратегиях самосохранения, которыми обладают все, и до сих пор добиваются цели?

Как было бы хорошо, если бы мы могли убедить себя, что психические механизмы, побуждающие нас убивать, в современном мире неадаптивны. Вот только едва ли это так.

Управление психологией убийцы

Как мы убедились, психологические механизмы, побуждающие нас к убийству, запрограммированы в разуме самой эволюцией. Означает ли это, что мы должны принять их как неотъемлемый элемент человеческой природы, а значит, отказаться от любых попыток побороть жажду крови? Разумеется, нет. Хотя люди изначально склонны к убийству, они склонны и к сотрудничеству, альтруизму, примирению, дружбе, созданию альянсов и самопожертвованию[327]. Касаемо убийств, человеческая природа не только представляет проблему, но и содержит ключи к ее решению.

Однажды меня пригласили выступить перед профессорами юридического факультета Университета Вирджинии. Моя теория убийств вызвала бурную дискуссию. Если люди действительно развили адаптации к убийству, заметили некоторые, то этой научной информацией могут злоупотребить адвокаты: «Мой клиент не мог не убить, ваша честь. Механизмы убийства не оставили ему выбора». Я бы пришел в ужас, если бы науку об убийстве использовали подобным образом. Попытки такого рода могут быть неизбежны, но это не значит, что они окажутся успешными. Адвокаты всегда старались оправдать преступления клиентов любыми доступными средствами – жестоким обращением, бедностью, расизмом, дискриминацией, отсутствием отца, самообороной, амнезией, наркотическим опьянением, галлюцинациями, временным помешательством. Конечно, некоторые вполне способны попытаться добавить к этому перечню и «гомицидальные механизмы, возникшие в ходе эволюции», но, как я уже говорил, данные рассуждения содержат в себе натуралистическую ошибку, а потому наша правовая система должна решительно отвергнуть такую линию аргументации.

Другие профессоры права предложили идею, которую я нахожу весьма любопытной. Поскольку целью системы уголовного правосудия является предотвращение убийств, утверждали они, возможно, следует выносить самые суровые приговоры именно в тех обстоятельствах, в которых убийство наиболее естественно. Взвешивая «за» и «против», многие потенциальные убийцы учтут повышенный риск и придут к выводу, что цена слишком высока.

Теория и фактический материл, изложенные в книге, дают общее представление об обстоятельствах, в которых люди, скорее всего, задумаются об убийстве. В основном все они связаны с адаптивными проблемами, которые в ходе эволюции человек научился решать с помощью разных стратегий, в том числе и убийства. Не исключено, что, сделав его более дорогостоящим именно в этих ситуациях, закон побудит нас тщательнее подходить к выбору стратегии и отдавать предпочтение нелетальным решениям.

Понимание ключевых мотивов и того, насколько глубоко они укоренились в нашем сознании, позволяет лучше разобраться в обстоятельствах, в которых наша жизнь действительно находится под угрозой. Женщины должны знать, что отвергнутый партнер может их убить, причем самый высокий риск отмечается в первые шесть месяцев после разрыва, а также в тех случаях, когда бывший партнер начинает активное преследование. Те, кто вторично женится или выходит замуж, обязаны отдавать отчет, что в отношениях между суррогатными родителями и неродными детьми может возникнуть напряжение, способное привести к катастрофе. Чем лучше мы осведомлены об обстоятельствах, в которых убийственный разум, скорее всего прибегнет к действию, тем больше шансов избежать активации данных механизмов и защитить свою жизнь.

Последние семь лет я посвятил изучению убийств и обнаружил, что эта работа изменила меня самым серьезным и неожиданным образом. Казалось бы, человек, потративший годы на анализ 5000 описаний гомицидальных фантазий и чудовищных подробностей сотен убийств, должен эмоционально очерстветь и сделаться безразличным к проявлениям жестокости. Со мной произошло прямо противоположное. Насилие беспокоило все больше и больше. Однажды, изучая очередное убийство, я перевернул страницу и увидел три цветные фотографии нагой женщины с множественными ножевыми ранениями. Вся верхняя часть туловища выглядела как сплошное кровавое месиво. Мне стало так дурно, что я подумывал отказаться от исследований. Эти образы преследуют меня и по сей день.

В другой раз меня попросили выступить в суде в качестве свидетеля-эксперта на стороне защиты. Речь шла об убийстве 26-летней Энн Познер*. В течение трех месяцев она встречалась с Питером Капланом*, после чего приняла решение разорвать отношения. Сперва его упорные попытки вернуть любимую казались безобидными, однако вскоре ситуация изменилась. Куда бы она ни пошла, он преследовал ее: провожал на работу, следил, куда она ходила в свободное время, подключил к слежке друзей и знал, что она делает по вечерам, наблюдал за ее домом. А потом начались телефонные звонки.

Узнав, что она встречается с другим мужчиной, Питер пришел в ярость. Он подозревал, что Энн неверна ему, еще когда они были вместе. Питер начал угрожать ей. Испугавшись, Энн стала записывать их разговоры. Впоследствии она передала записи полиции. Я