ревность и твое желание привязать меня к себе. Это мне льстит. Демоны любят безумно и иногда даже бездумно. Если пламя демона выбирает себе пару, как в нашем случае, то это уже не изменить. Я твоя, Ланс, потому что только с тобой мой внутренний жар просто сходит с ума. Ты мой, — я чуть переместилась и наши с душегубцем лица оказались друг против друга. — Но если я увижу рядом с тобой, хотя бы одну девушку, то поверь — убью и закопаю, — и я не шутила. — Демоны безумны в своей любви, — напомнила я мужчине и он, понимающе улыбнувшись, прижал меня к себе.

— Тебе пора идти, — вздохнул он, так и не отпустив меня. — Возвращайся скорее, — попросил Ланс, и я ощутила, как от нашего расставания мое сердце предательски сжалось. Я и сама не хотела уходить, но спорить со Смертью было невозможно.

Серый туман появился из-ниоткуда, вырывая меня из приятных и таких жарких воспоминаний о недавнем утре. Да уж, судя по тому, с каким пониманием на меня искуситель пялился, то все эмоции были написано на моем лбу. Жирными такими буквами.

Мгновение и в комнате оказалась Смерть собственной персоной. Девушка выглядела чуть лучше, чем запомнилась мне вчера — не было жуткой бледности или пугающей худобы. Но на ее прекрасном лице все также отражалась усталость, которую невозможно было стереть двумя чашками кофе или одной ночью.

— Доброе утро, — бодро отозвался кто-то, но его радости никто не разделял. Даже сама Смерть посмотрела на радостного парня, как на сумасшедшего.

— Вряд ли, Саль, — буркнула девушка, недовольно поджимая губы, и я заметила, что ее волосы снова были собраны в странный, неряшливый пучок и завязаны кожаным ремешком.

Но меня удивили все же некоторые изменения в образе Смерти — исчез ее балахон. На его смену пришло легкое, черное в пол платье. Вот только проблема была в том, что и оно болталось на девушке, как безразмерный мешок. Она явно хотела что-то изменить, но, видимо, перемены давались ей с трудом.

— Что мы должны делать? — немного раздраженно спросила Гло, сложив руки на груди и посмотрев на Смерть эм… слишком вызывающе. Словно это она была хозяйкой ситуации, а не какая-то там бессмертная девушка с возможность убивать и воскрешать бесконечное множество раз.

— Работать, Гло, — будто и не заметила столь грубого пренебрежения Смерть. Ее левую руку окутал серый, переливающийся туман, а после, появилось несколько пожелтевших листов. — Это ваши задания. Даю вам три дня на их выполнение. Не справитесь, — девушка замолчала, явно нагнетая, — сами знаете, я не люблю ждать. Что написано в вашей миссии остальным нельзя. Кто проговорится. Лучше вам не знать.

Она передала каждому из нас по листку. Впиваясь взглядом в черные, извилистые буквы, я пыталась понять, почему вместо того, чтобы искать украденные души и того, кто их похитил, Смерть отправляла нас в… архив?

Нет, я перечитала свое задание три раза. ТРИ! И в итоге поняла, что мои глаза меня обманывали. Причем жестоко!

Остальные уже покинули Обитель Смерти, все, кроме Энгеса.

— Ты чего? — спросил он варос, озадаченно на меня посмотрев. Свой листок с заданием он уже засунул в свой плащ, во внутренний карман. — Что ты должна делать?

— Ты же знаешь, что нельзя говорить, — вяло ответила я, нервно зарывшись пальцами в свои волосы. Несколько алых прядей снова выпали и сейчас красиво обрамляли мое лицо. — Нужно идти. Встретимся в замке, — попрощалась с Энгесом.

Он хотел мне что-то еще сказать, но поджав губы, и отведя взгляд в сторону, просто попросил быть осторожнее, исчезая в неизвестность.

Я осталась один на один со Смертью, и в ее глазах можно было разглядеть веселье.

— Ты ожидала не этого, — она не спрашивала, сложив руки на груди и смотря на меня с бесятами во взгляде.

Ох, не нравилось мне это.

— Верно, думала, что все отправятся искать нити, ведущие к украденным душам. А в итоге, ты меня определила в архив. Зачем? Что ты от этого выигрываешь?

— Правду, Джесмин, — улыбнулась девушка, а после в ее руках появилась одна из баночек с душами. — Мне нужно кое-что выяснить.

— Что? Причастны ли к этой краже Стражи? Но если это так, то почему ты считаешь невиновной меня, определяя разгребать архивные завалы? — я сложила руки на груди и посмотрела на Смерть с недоверием.

Я не считала ее глупой или нахальной. Понимала, что все действия продуманы на несколько ходов вперед, ведь она была бессмертной, черт, да она была той, кто мог продлить или укоротить жизнь любого. Она была мудрой и вряд ли бы стала действовать инфантильно, как это делают простые смертные или даже волшебные жители Аша.

— Разберись с моим архивом, Джесмин и ты поймешь, почему я дала тебе такое задание. Там все в несколько запущенном состоянии, ведь мне приходилось тысячи лет работать в полном одиночестве, помощников не было. Удачи, демон, — попрощалась со мной девушка, исчезая в сером тумане и лишь напоследок прокричав, — Архив прямо по коридору, ты не пройдешь мимо!

И вот, я уже одна в темном, странном помещении, что окутывала серебристая магия смерти. Сглотнув, сбросила нервное напряжение со всего тела и отправилась по коридору.

Поведение Смерти было странным и каким-то слишком уж загадочным, даже для столь необычного порождения магии. Она задумала что-то. Но что? И зачем я ей в этом архиве, пока остальные искали пропавшие души?

Вопросов целый миллион. А ответ ноль без палочки.

На душе было неспокойно, в груди рос неприятный ком подозрений. Но все это осталось позади, когда я открыла дверь и увидела комнату, заваленную рядами пожелтевших и белых карточек, что валялись просто везде.

Я сглотнула, понимая, что ловить души было куда проще, чем навести порядок на этом складе!

Что за подстава?!

Глава 24

— Один миллион триста двадцать семь, один миллион триста двадцать восемь, один миллион триста двадцать девять… — отсчитывала я, раскладывая карточки по алфавиту. Это казалось настоящей каторгой. Внутреннее пламя просто насмехалось надо мной, подрагивая и переливаясь всеми оттенками оранжевого и синего.

Я была завалена карточками, они были повсюду, окружая меня и не позволяя выбраться из этих огромных, неразгребаемых завалов. Голова уже просто раскалывалась, в легких было килограмма два пыли и грязи, в волосах килограмм десять, а про одежду, что приобрела неприятный серо-коричневый оттенок, я даже говорить не хотела.

В общем, выглядела я отвратно и чувствовала себя ничуть не лучше.

— Один миллион триста тридцать, — переложила еще одну карточку,