Напрягаюсь. Такого я не просила. Я и так обездвижена и распростерта. Оголить душу? Это слишком.

– Остановись.

Ахиллес замирает между моих бедер, но «остановись» это не «подожди». Замешкавшись на миг, он продолжает, ритмично водя поверхностью языка по клитору. Мое тело напрягается в ответ.

– Пожалуйста. – Не знаю, о чем прошу. Чтобы Патрокл замолчал, пока не сказал лишнего. Чтобы Ахиллес заставил меня кончить так сильно, что я перестану думать. И о том и другом. Ничего.

Патрокл, словно дьявол, сидящий на плече, продолжает нашептывать мне на ухо:

– Кто-нибудь когда-нибудь заботился о тебе, Елена? Не как о награде, которой можно похвастаться, а как о женщине?

Он с тем же успехом мог вскрыть мою грудную клетку и вырвать сердце. Все должно было ограничиться сексом, быть удобным средством побега от мерзости, царящей сейчас в моей голове. Ни Патрокл, ни Ахиллес – ни оба они – не должны видеть меня настоящую.

– Остановись, – шепчу я.

– Ты правда хочешь, чтобы я остановился? – Он целует мою шею, покусывает мочку уха. – Все может быть именно так. Тебе не нужно притворяться со мной – с нами. Мы не ждем безупречности. Мы просто хотим тебя.

Глаза щиплет, и я быстро моргаю, ненавидя слезы, которые успевают пролиться. Не могу сосредоточиться, не могу даже думать.

– Ты не… – Каким бы ни было возражение, которое хотела озвучить, оно исчезает, когда Ахиллес так всасывает мой клитор, что я дугой выгибаю спину.

Он отодвигается и покусывает сначала одно мое бедро, затем другое.

– Ты довел ее до слез. – Не могу понять, радует его это или беспокоит.

– Лишь говорю ей правду. – Патрокл целует меня в шею и сдвигается к плечу. – Ты хочешь оставить ее себе. – Он замолкает, будто ждет, что Ахиллес станет отрицать. Не услышав возражений, Патрокл продолжает: – Мы хотим оставить ее себе.

Оставить меня себе.

Сама мысль об этом должна приводить меня в бешенство. Я не та, кого кто-то может себе оставить. Я оказалась здесь ради того, чтобы избежать такой участи…

Но когда Патрокл говорит, что они хотят оставить меня себе, у меня не возникает чувства, будто они собираются посадить меня в позолоченную клетку, сделать трофейной женой, которую можно водить на вечеринки и мероприятия, чтобы доказать, какие они крутые парни. Укротили Елену Касиос и прочий бред.

Нет, когда он говорит «оставить», кажется, будто…

– Ты слишком напряженно думаешь. Перестань загружать ей голову.

В голосе Ахиллеса слышно такое раздражение, что я невольно улыбаюсь.

– А может, ты просто плохо справляешься со своей задачей.

Он приподнимает бровь, а на его лице появляется убийственно дерзкое выражение.

– Хмм. Наверное, мне нужно повысить ставки. – Он бросает взгляд на Патрокла, и они ведут один из безмолвных разговоров, которые вызывают у меня зависть. На этот раз я улавливаю намерение. Ахиллес задает вопрос. Патрокл мычит в ответ. Не знаю, о чем был вопрос, но я до смешного рада, что сумела понять хотя бы это.

Так рада, что не успеваю напрячься, когда они начинают двигаться как единое целое. Патрокл берет меня под руки и поднимает, вставая с кровати. Он ложится на спину и сажает меня на себя лицом к Ахиллесу.

– Что… – Я замолкаю на полуслове, когда Ахиллес берет большой член Патрокла в кулак.

Одаривает меня порочной улыбкой, которая сулит веселье и удовольствие.

– Вставай.

Нет никаких сомнений в его намерениях. Я медленно поднимаюсь и прикусываю нижнюю губу, когда он проводит членом Патрокла по моим складкам. Назад и вперед. Назад и вперед. Он останавливается у моего входа, и я начинаю опускаться, но Патрокл хватает меня за бедра и удерживает на месте.

– Еще рано.

– Но я хочу.

– Даже принцесса не всегда получает то, что хочет. – Ахиллес пресекает любые возражения, наклоняясь и беря член Патрокла в рот. Он втягивает щеки и мычит от удовольствия.

Замираю, осознавая, что происходит. Он пробует мой вкус на члене своего парня. Очевидно, ему он нравится, потому что, пососав член Патрокла, Ахиллес снова набрасывается на мою киску. На этот раз вид передо мной открывается даже лучше, чем прежде.

Впившись пальцами в кожу моих бедер, Патрокл старается преодолеть мое сопротивление и силу тяжести, чтобы удержать мое тело на весу. Его возбужденный член едва ли не пульсирует от желания и весь влажный после ласк Ахиллеса. Неотрывно глядя мне в глаза, Ахиллес ласкает мой клитор именно так, как мне нужно, чтобы кончить.

До конца своих дней не забуду время, когда делила постель с этими мужчинами.

Никогда не забуду? Я бы рассмеялась, если могла дышать под натиском приближающегося оргазма. Скорее однажды я буду шокировать своих внуков историей, как позволила двум воинам соблазнить меня.

Патрокл крепче сжимает мои бедра, и это служит мне единственным предупреждением, после чего он резко опускает меня на свой толстый член. Я не осознавала, что Ахиллес расположил его у моего входа.

Я кончаю так сильно, что кричу, но Ахиллес не прекращает мучительные прикосновения языка к моему клитору. Патрокл начинает покачивать меня на члене, и от этих легких движений у меня поджимаются пальцы на ногах.

– Боги!

– Нет. – Ахиллес отстраняется и облизывает губы. Его борода намокла, и какой-то темной, одержимой части меня нравится этот вид. Он прокладывает дорожку из поцелуев вдоль моего живота, останавливаясь, чтобы уделить внимание груди, а потом встает перед нами на колени. Все это время Патрокл поднимает и опускает меня на члене, держа на грани. Ахиллес обхватывает мое лицо крупными ладонями. На этот раз он выглядит совершенно серьезным.

– Позволь нам оставить тебя себе, Елена.

Шок от того, что он назвал меня по имени, едва не захлестывает меня. Не могу поддаться. Не здесь, не сейчас, не в тот момент, когда ставки так высоки. Просто отказаться. Одно короткое слово, три маленькие буквы. Нет.

Я… не могу его произнести.

Не могу согласиться, но и отвергнуть их тоже не могу.

Вместо этого делаю единственное, что приходит мне на ум. Хватаю Ахиллеса за мощную шею и притягиваю к себе для поцелуя. Я вкладываю в этот поцелуй все: свои сомнения, страхи и печали. Потому что это не может продолжаться вечно. Неважно, что эти двое думают, какие правильные слова говорят, какое ощущение безопасности мне дарят. Это не может продолжаться.

Но у нас есть сегодняшняя ночь.

Ахиллес рычит мне в губы.

– Ну ладно. – Он разрывает поцелуй, чтобы прихватить подушку. – Встань.

Патрокл почти сбрасывает меня с себя, спеша подчиниться. Я хватаюсь за плечи Ахиллеса, и на