Шрифт:
Закладка:
— Дул сильный ветер, крыши рвал.
И, несмотря на поздний час,
В округе вряд ли кто-то спал —
Стихия не на шутку разошлась.
Но вдруг какой-то парень с криком побежал
И принялся махать метлой:
«Ах, Манвэ, негодяй, ты спать мне помешал,
А ну-ка выходи на бой!»
Потянув на себя очередную верёвку на очередной связке вывозимого со стройки груза, Ривиан уже не так увлечённо, как раньше, подумала о своих фантазиях про спасение из заточения. Когда, оказавшись в химрингской крепости в страшном подземелье, пугающем пустотой и замкнутостью, дева с соратниками ждали решения лорда: что делать с вредителями, угрожавшими добрым наугрим, в голове родилась глупая милая история о том, как вечно храбрящийся, но на самом деле трусишка Карналмарил Каранаглар, младший сын нолдорана Карантира, всё-таки преодолеет страх и отомстит кроваво-звёздному воинству и гадким коротышкам за свою принцессу. Да-да, именно принцессу! Предки Ривиан, разумеется, были королями, павшими от когтей чудовищ. Карналмарил, мечтала Ривиан, придёт и, победив всех, обязательно разобьёт нос дураку Сулиону!
— Я ведь не из робких,
Все мне по плечу! — горланили гномы, возводя очередную стену. — Сильный я и ловкий,
Манвэ проучу!
«Мы должны благодарить лорда Маэдроса за милосердие! — непонятно чему радуясь, уверял проклятый Сулион, поехав в осадный лагерь вместе с осуждёнными на тяжёлую работу на равнине хулиганами.
— Девчонка! — окликнул Ривиан проходивший мимо гном с тачкой. — Тебе пора еду готовить!
Захотелось сказать, что сама разберётся, когда пора, а когда нет, однако эльфийка решила не спорить — если Нолдо, требующий называть себя «лорд Телперавион», окажется недоволен работой провинившихся, могут отправить обратно в тюрьму, а сидеть в тёмном подземелье Ривиан совершенно не хотелось. Оглянувшись на продолжавших орать песню строителей, дева отправилась на кухню.
— И ветер закружился, заметался
И ели начал с корнем рвать:
«Откуда этот сумасшедший взялся,
Что хочет с Манвэ воевать?»
Но парень не сдавался и метлой махал,
И удалялся вглубь полей.
И впрямь неплохо с ветром воевал!
А Вала становился злей.
«Я ведь не из робких,
Все мне по плечу.
Сильный я и ловкий,
Манвэ проучу!»
Но вдруг метла со свистом улетела прочь,
И храбрый парень — вслед за ней.
А после этого спокойней стала ночь —
Исчез во мраке дуралей.
Его под утро пастухи нашли в стогу —
Он очень крепко спал,
А ветер песни напевал ему
И кудри ласково трепал.
Пологи шатра трепыхались, казалось, колышки вот-вот вырвутся из земли, или лопнут тросы. Вот бы и этот нескончаемый ураган кто-нибудь прогнал!
— Я буду помогать тебе, Хасолсэль, — неожиданно очутился среди посуды и печей Сулион. — Считай, что вся работа уже сделана!
Замедлив движения, Ривиан хитро прищурилась и, плавно ступая, такая грациозная и изящная даже в грязной рабочей одежде, которую забыла снять из-за неожиданной встречи, обошла Авара по дуге, качая бёдрами. Покрасневшая на холоде тонкая ладонь обхватила ручку сковороды.
— Ветер стихнет однажды, — словно угрожая, полушёпотом, растягивая слова, произнесла эльфийка, — воцарится тишина, и ты, мой тюремщик, познаешь покой.
— Тюремщик? — Сулион попытался изобразить насмешку, но вышло плохо.
— Ах, да, разумеется, — угрожающе приподняла массивную посуду дева. — Ты же мой спаси-итель! Ты защитил меня от злых владык! И теперь я раба доброго господина. Благодарю, о, благодетель!
— Злись, сколько хочешь, — отмахнулся Авар, продолжая готовить, — однажды ты оценишь мою помощь.
— Однажды, — похлопала сковородой по ладони Ривиан, — мы все обманемся, как в старой сказке об отступниках, оставшихся в Средиземье ради сгинувшего в дремучей чаще вождя. Будем думать, будто Айнур служат нам, обещая защиту и покой, однако…
Гнев Валар не пройдёт,
И ветер большой дорогу найдёт,
Разрушит горы и скалы,
И ветру земли будет мало.
Завоет он смертной тоской.
Но не в ветре покой.
А после ветра — огонь,
Летящий как бешенный конь,
Сжигающий всё на пути,
Который насквозь никому не пройти,
Поскольку он льётся рекой.
Но не в огне покой.
А после огня — тишина
Обрушится словно стена,
И возвратятся сны,
Которым не будет цены!
И никому не дано сил изменить жребий свой,
Ведь в той тишине покой.
Сулион помрачнел.
— Тебе, Сын ветра, — фыркнула эльфийка, подходя ближе, — не нравятся здешние ураганы? А моя история прозвучала страшным пророчеством, потому что непонятно, о чём в ней речь? — Сковорода опасно приблизилась. — Знаешь, даже делая за меня мою работу, ты остаёшься моим тюремщиком. Этого не отменить.
Молодой Авар изобразил, будто ему совершенно не обидно, что дерзкие слова не ранят и не причиняют боль, однако все силы ушли на то, чтобы остаться и продолжить готовить, а не убежать в неизвестном направлении, поддавшись отчаянию. Возможно, помогло присутствие ещё троих эльфов, то и дело что-то приносивших и уносивших. Если бы не они…
С улицы вместе с шумом ветра донеслись голоса, и один из них заставил Ривиан вздрогнуть. Неужели?..
Бросив сковороду и забыв о том, как надо изображать соблазнительную леди, эльфийка побежала к выходу из шатра.
***
Вечер запылал зарёй и кострами, голоса послышались издалека, и Карнифинвэ быстро понял, что догнал кузена, недавно отправившегося в Химринг. До крепости было ещё немало лиг, слухи об орках в лесах беспокоили, несмотря на желание быть бесстрашным, поэтому сын короля Питьяфинвэ решил, что лучше продолжать путь одним большим отрядом, а не двумя маленькими и двинулся в сторону лагеря брата.
— Мы должны показать, что не боимся их! — выкрикивал, быстро ходя туда-сюда между кострами Алмарил, сейчас особенно сильно похожий на отца. — Они лезут в наши дела! Мешают развивать наше королевство, заставляя всё отдавать войне! Почему наши мастера должны трудиться на войну? Почему мы должны жертвовать своими интересами и своим будущим ради войны? Маэдросу не хватает войск?! Это ложь! Его бойцы вольно гуляют по всему Белерианду и делают, что хотят! А вот ресурсов на севере действительно мало! Вот что нужно жадному лорду!
Карнифинвэ не мог представить, что можно столько времени говорить плохо
