увеличивался из года в год. Впрочем, выходцы из имперского Китая того времени прибывали в США с достойным сожаления опытом жизни под властью чиновников-мздоимцев и недобросовестного правительства – например, чтобы лишний раз не встречаться с коррумпированными полицейскими или сборщиками очередных нелепых податей, китайцы применяли изобретательные системы раннего оповещения.

Однако головной болью китайских рабочих были не растущие поборы – эмигранты просто философски воспринимали их как дополнительные расходы. Настоящей проблемой стала дискриминация на правовом уровне. Выходцам из Поднебесной запретили свидетельствовать против белых в суде, что дало возможность преступникам убивать их практически безнаказанно – во всяком случае, со стороны закона. Лишенные защиты полиции эмигранты вскоре остались и без врачебной помощи – хотя китайские деньги наполняли калифорнийскую казну более чем наполовину, представителям диаспоры было официально отказано в обслуживании в медицинских учреждениях штата.

Попустительство властей вылилось в открытые угрозы китайским старателям и даже в прямые столкновения. Под давлением обстоятельств кто-то из эмигрантов вернулся на родину, вложил заработанное[223] в покупку земли и стал богатым помещиком. Кто-то перебрался в другие штаты, где конфликт был не таким острым, и осел там, проедая намытое золото, которого обычно хватало нескольким поколениям. Единицы смогли преодолеть все препоны и дискриминацию и создать собственные золотодобывающие компании. Вонг Ки, самый успешный из таких бизнесменов, держал на приисках 900 рабочих. Для всех остальных мечты о горах золота так и остались завлекательными миражами в финансовой пустыне: большинство едва могло скопить достаточно золота, чтобы оплатить собственные похороны. Нередки были и случаи самоубийств, чтобы не возвращаться на родину в бесчестье.

С окончанием Калифорнийской золотой лихорадки часть китайских золотоискателей успешно переквалифицировалась в строителей трансконтинентальной железной дороги «от океана до океана». Своим успехом этот запущенный в 1862 году амбициозный проект в немалой степени обязан самоотверженности и изобретательности китайских укладчиков. Самым сложным участком пути стала труднопроходимая территория Сьерра-Невады. Некоторые инженеры говорили, что проект неосуществим, ведь рабочим пришлось бы пробивать тоннели сквозь заснеженные скалистые горы, а затем тянуть железнодорожные рельсы по пустыне Мохаве…

Тем не менее железнодорожная компания «Central Pacific» стала нанимать рабочих. Поначалу укладчиков искали среди белых мужчин, но обещание высоких заработков привлекло только 800 человек, чего было, конечно же, недостаточно. Затем планку снизили до разорившихся старателей, но все откликнувшиеся кандидаты «были ненадежными и не внушали доверия». Затруднительным положением компании попытались воспользоваться ирландские рабочие, объявившие масштабную забастовку, чтобы вынудить работодателя повысить оплату труда. Это стало последней каплей, и Чарльз Фредерик Крокер, главный подрядчик «Central Pacific», отдал приказ нанимать китайцев. В Калифорнии в 1865 году их проживало уже около 50 000 человек, из которых 90 % были крепкими молодыми мужчинами.

Уловка сработала, и белые укладчики вернулись к работе, теперь, правда, с требованием не нанимать китайцев. Справедливости ради стоит упомянуть, что предрассудки относительно китайских рабочих были характерны не только для «низов» – суперинтендант компании Стробридж тоже был недоволен перспективой работать с выходцами из Поднебесной. «Не я буду управлять китаёзами!» – громогласно возмущался он, аргументируя свой отказ тем, что новые сотрудники, дескать, «слишком субтильные» для такой тяжелой работы. Чарльз Крокер, и глазом не моргнув, парировал, что нация, построившая Великую Китайскую стену, с парой железнодорожных насыпей уж как-нибудь да справится.

Подрядчик не ошибся – 50 китайцев, которых «Central Pacific» успела нанять в первый день забастовки, показали такой уровень дисциплины и обучаемости, что компания стала направлять их на самые сложные участки. Через некоторое время, несмотря на протесты ирландских работников и давление «обеспокоенной общественности», на Чарльза Крокера трудились уже 1000 эмигрантов из Китая – больше, чем представителей любой другой диаспоры. Брат главного подрядчика писал сенатору Корнелиусу Коулу, что китайцы «практически равны в трудоспособности белым, а уж в надежности выигрывают с большой форой».

Безотказность и работоспособность уроженцев Поднебесной подкупала – например, только они, благодаря опыту обращения с порохом и фейерверками, соглашались работать с такой непредсказуемой взрывчаткой, как нитроглицерин. Вскоре многие видные деятели железнодорожной индустрии превратились в активных сторонников и лоббистов китайской иммиграции в Калифорнию. Коллис Хантингтон, один из «большой четверки» руководителей «Central Pacific», писал Чарльзу Крокеру в 1867 году: «Мне нравится, что ты нанимаешь китайцев. Для нас – да и для всей страны – было бы лучше, если бы в 1868 году прибыло еще полмиллиона». Когда дело касалось собственной выгоды, слова владельцев компании редко расходились с делами, и вот уже «Central Pacific» отправляет рекрутеров в Китай и ведет переговоры с владельцами пароходов о снижении стоимости билетов.

Впрочем, непосредственное начальство, не извлекавшее никакой личной выгоды из прилежания и готовности китайских рабочих трудиться больше за меньшую плату, относилось к ним как к рабам. В 1867 году китайцы восстали – по своему обыкновению, очень тихо, дисциплинированно и вежливо. Они сумели добиться незначительного повышения зарплаты, но главным достижением стало то, что они продемонстрировали работодателям свою решимость не только организованно трудиться, но и не менее организованно бороться с притеснениями.

При этом китайцы не чурались и насилия, в чем на собственной шкуре убедились ирландские рабочие. В финале строительства, когда между двумя группами проходчиков оставалось менее 100 футов железнодорожного полотна, ирландцы принялись оскорблять китайцев и бросать в них грязью. Спокойствие оппонентов раззадорило агрессоров, и они начали замахиваться на «трусливых азиатов» ломами – и, к величайшему своему изумлению, получили жесткий отпор. Зализав раны, ирландцы сочли за лучшее перейти от противостояния «стенка на стенку» к тактике диверсий. На следующий день несколько китайцев получили ранения от взрывчатого порошка, тайно рассыпанного ирландцами в их зоне работ. Пламенные борцы с «китайской угрозой» немного угомонились лишь после того, как необъяснимый взрыв нитроглицерина унес жизни нескольких их товарищей.

Разжигали ненависть ирландцев и частые браки с выходцами из Поднебесной их соотечественниц. В отличие от других европейских женщин, ирландки нередко прибывали в Штаты самостоятельно, без удушающей «опеки» родственников мужского пола. Очень скоро их стало сначала больше холостых земляков, а затем и мужчин-ирландцев вообще. Естественно, своевольные уроженки Изумрудного острова стали искать себе спутников жизни в других этнических группах – особенно в таких, где наблюдалась катастрофическая нехватка женщин. Межрасовые союзы еще сильнее скандализировали ханжескую часть американского общества. Газетчики наперебой изображали китайских мужчин извращенцами и развратниками, охотящимися на невинных и беззащитных европейских барышень. Такие пары и их потомство повсеместно подвергались осмеянию или даже остракизму.

10 мая 1869 года строительство трансконтинентальной железной дороги успешно завершилось. Путешествие от океана к океану, которое раньше занимало 6 месяцев, теперь длилось всего 6 дней. Закончилась и любовь «Central Pacific» к трудолюбивым китайским рабочим. Особенно показательна в