Шрифт:
Закладка:
Наконец всё завершилось, и Сонтьяла была поздравлена с завершением её первого, практически личного контракта.
— А это, — я потянул руку к сумке, — вам в благодарность от меня. Только купите серебряное черпало, а то загубите выпивку.
На стол была поставлена тяжёлая бутылка алкоголя. Сквозь толстое стекло едва просматривалась колышущаяся жидкость цвета густой кроны столетнего дуба. Она была подобна киселю: вязкая и тягучая.
— Это то, о чём я думаю? — Бром оживился при упоминании серебра. — Заонбакская настойка из пещерных слизней?
— Именно она.
Столь странный алкоголь готовят на южном континенте не менее странным способом из не менее странных ингредиентов. Только одно требование использовать живых слизней чего стоит. Благо те, кто варит и настаивает эту выпивку до сих пор так и не рассказали о своём рецепте — иначе бы просто не нашлось покупателей. Даже её восстанавливающее свойство не помогло бы.
Среди низшей знати, что постоянно борется за своё существование и не знает и минуты покоя, этот алкоголь пользуется особым спросом. Маленькую порцию необходимо смешать с горячим чаем или другим отваром. Именно горячим, иначе густая жидкость растворится не полностью и будет сильно горчить. Но если всё сделано правильно, и настойка полностью растворилась, то вместе с алкогольным градусом напитку добавится едва различимый привкус спелой дыни. Ну а если выпить такой чай и сразу лечь спать, то наутро полностью отдохнувший и всыпавшийся разумный будет готов к новым свершениям. Даже если он лёг спать впервые за последние четыре дня. Единственный минус у настойки в том, что употреблять её можно только раз в неделю — иначе почки отвалятся.
— Ликус, это лучшее, что ты мог нам подарить! У меня в повозке лежит черпало, не волнуйся.
— Это та самая выпивка, о которой ты рассказывал? — Парт смотрел на бутылку взглядом, горящим от желания поскорее испробовать столь необычный алкоголь.
— Да. Сто лет её не видел, — ответил Бром. — Ликус, она же жутко дорогая!
— Не дороже одного платья.
— Какого платья? — наконец-то подала голос смуглянка.
Я коротко рассказал про платье, а также кому оно было куплено и где сейчас Лина.
Все жутко обрадовались, что эльфийка смогла выжить. В последний раз они видели её, когда она была похожа на жертву многолетних пыток. К сегодняшнему дню она окрепла, поправилась и выглядела если не на все сто, то хотя бы на баллов семьдесят. Но что тогда, что сейчас я не собирался говорить главного — не надо им знать, что она троптос. Меньше вопросов будет.
Пока караванщики обсуждали, что некоторые рабы живут лучше свободных крестьян, я всё же раскрыл свёрток. Большой кожаный пенал, скрученный в трубочку, развернулся и первое, что я увидел — бумажный листок с надписями и печатью.
На одной стороне листка перечислялось всё входящее в набор, а с другой — написано подтверждение, что при изготовлении каждой из вещей магия не применялась. Именно это было основным пунктом, указанным в заказе. Второй и третий лишь пожеланиями: какие именно нужны инструменты и какой материал, из которого они должны быть изготовлены.
— Зачем тебе всё это? — уточнил Парт.
— Верёвка нужна, чтобы шкуру к сушильной рамке прицепить. Инструменты — чтобы шкуру почистить и подготовить.
— Мы знаем, зачем кожевенникам их инструменты нужны. Тебе они зачем?
— Хочу изучить шкуру одного создания, но она чувствительна к магии. Нужны правильные инструменты. Даже если проводишь исследование в чистом поле, всё равно надо сделать всё возможное, чтобы ничего не помешало.
— Что за исследование?
— Не скажу, так как результатов ещё нет. Но если к следующей нашей встречи оно будет законченно, то я обязательно расскажу о нём. Так что…
Донёсшийся с улицы удар колокола заставил нас замолчать и прислушаться. Шестой удар был последним. До главного представления остался час. Нужно было уходить, но вставать и куда-то идти не хотелось: ноги словно прилипли к полу, а вино в крови так и говорило, что спать за столом не так уж и зазорно. Подумаешь, уснул: с кем не бывает? Ну ладно встать — это полбеды. Ну ладно идти — это вторая половина. Но ведь есть ещё несколько так и не решённых проблем, одна из которых сейчас увяжется за мной. Я нехотя встал, попрощался с караванщиками и вышел из гильдии вместе с Сонтьялой. И хоть у меня на затылке глаз нет, но именно им я чувствовал одобрительные и подбадривающие взгляды караванщиков.
Сегодня была прекрасная погода, за весь день не образовалось ни единого облачка и ничто не мешало солнцу прогревать землю и воздух. Даже сейчас, в вечернее время, когда к ярким цветам праздничных украшений примешивались серые предзакатные тона — было так же тепло, как и днём. Хотя, скорее всего, меня просто согрело вино. Я бы не отказался о него и сейчас. И перекусил бы. Сонтьяла оказалась со мной солидарна: она сама за весь день так ничего и не съела.
Идя по улице, нельзя было не отметить одну деталь: народу стало сильно меньше. Но он и понятно, ведь многим крестьянам надо ехать обратно домой. И если жители деревни Вен могли себе позволить посмотреть главное представление, и отправиться домой часов в девять вечера — то другим такая роскошь не по карману.
По местным меркам — Вен достаточно зажиточная деревушка. В ней живёт много семей, и несколько из них занимается не обработкой полей, а только выращивает коров и свиней на продажу. Ещё есть добротный дом с облагороженным участком, садиком, баней и парочкой подсобных сарайчиков. Обычно его сдавали благородным на зиму, и это пользовалось хорошим спросом. Но пришёл ксат, у которого есть право снять этот дом без очереди и со скидкой. Но даже так — он всё равно приносил доход в деревенскую казну. Часть казны уйдёт налогами, часть уйдёт землевладельцу и останется достаточно денег, чтобы деревенские смогли себе позволить маленький подарок. Это другим крестьянам надо выезжать домой пораньше, чтобы за развоз платить поменьше, а жителям деревни Вен повезло. Как и мне, раз могу чуть дольше побыть в городе и наконец насладиться праздником.
Вот только одного его недостаточно, чтобы между мной и Сонтьялой завязался разговор. Мне было как-то всё равно, я молча высматривал ларьки с едой. Ларьки-то были, но не такие, как надо: я хотел самого лучшего! Сегодня же праздник, можно позволить насыщенную вкусами пищу. Сонтьяла же молчала, просто не зная о чём можно говорить после всего случившегося.
Внезапно справа от нас всё осветилось синим цветом, раздался звук огненного всполоха. Вскрикнув, перепуганная не на шутку смуглянка тут же отскочила в сторону.
Подходя к стенду факира, на подиуме которого никого не было, я уж думал, что он закончил представление. Но он решил проверить проходящих мимо на трусость, внезапно выскочил из-за ширмы и выдохнул большой шар синего пламени. Надо отдать ему должное, потому что задуманное у него получилось. Как минимум я, и некоторые другие прохожие, остановились и одарили его презрительным взглядом. А как максимум — Сонтьяла и многие другие отскочили в сторону со сдавленными криками.
Хоть факиру и не видать наград из-за подобного отношения к публике, но он заслужил благодарность — у нас с девушкой наконец завязался разговор.
Сонтьяла сперва обозвала факира длинным списком разнообразных описательных слов, я даже парочку постарался запомнить. Потом она ойкнула, покраснела, извинилась и сказала, что просто испугалась и это всё было лишь от нервов. После, когда опять наступило молчание, она предположила, что пламя было синего цвета из-за состава горючей смеси.
— Знаешь, Сонтьяла, возможно, ты и права. Но, скорее всего, дело…
— Как?
— Что как?
— Как ты меня назвал? — девушка хищно прищурилась.
— Сонтьяла.
— Ликус, я же просила называть меня по-другому! — она остановилась и упёрлась руками в бока.
Я воздержусь от этого. Может быть, я тогда и согласился, но лишь за тем, чтобы девчонку успокоить. Притом был уверен, что мы больше не встретимся. Но нет. Мало того что встретились, так ещё и водить её надо чуть ли не за ручку.
Хотя Сонтьяла, даже несмотря на её простоватую внешность, сейчас выглядит очень мило и внешне похожа на маленького ручного бурундучка, жадно выпрашивающего вкусняшку: надутое от обиды смуглое личико, немного взлохмаченные от ветра волосы, хищный взгляд
