Чудесные апельсиновые деревья!

– Ваш брат говорил, что как-то пытался их срубить.

– Он терпеть их не мог, – подтвердила Селеста. – Эти фрукты не так уж просты. Ты знаешь, что их сок на вкус точь-в-точь как еда, особенно памятная твоему сердцу? В моем случае это был вкус клубничного торта с моего десятилетия. Стоило сделать хотя бы глоточек, и внутри меня оживало все, что я чувствовала на том празднике. Даже запах дыма от только что задутых свечек – и тот вспоминался.

Должно быть, этот самый чудесный апельсиновый сок стал главным ингредиентом напитка, который дала мне Ирса в мой первый день в отеле – добавив в него капельку Правды.

– Срывать эти апельсины могут только сюминары. Вскоре, после того как мы поселились в отеле, Аластер прямо-таки возненавидел эти деревья – они напоминали ему о тех, кем он не мог стать. Вообще говоря, стоило только упомянуть хоть о чем-то магическом, он сразу замыкался в себе. Для меня это было невыносимо, вот я и начала утаивать от него то одно, то другое.

Я прекрасно понимала чувства Селесты. Мне нередко доводилось сожалеть о том, что я так редко просила у Зоси прощения за то, что привезла ее в Дюрк. А теперь мне столько всего хотелось ей сказать, но это было невозможно.

Селеста бросила еще пару вещиц в шляпные картонки. Одна из них почти заполнилась, а я пока так и не получила ответов.

– Выходит, Аластеру было одиноко.

– Не совсем, – возразила Селеста. – У него была подружка, Николь – сюминар, у которого толком и не было магической силы. – Женское имя она процедила с неохотой. – Ее артефактом была медная ложечка, которая могла зараз вскипятить воду в чашке, но не более того.

Селеста взяла деревянное кольцо, надела на палец, обтянутый перчаткой, сняла, поднесла к свету. Дерево блеснуло.

– Как-то раз Аластер наткнулся в каталоге артефактов на описание кольца. И сразу же поспешил ко мне. Он убедил меня в том, что если оно может источать магию, то наверняка дарует и ее преимущества. А значит, он может обрести власть и бессмертие – таков был предел его мечтаний. Он умолял меня нарисовать карту, ведущую к этому самому кольцу.

Так вот оно что. Вот почему кольцо его так манило.

Он хотел стать сюминаром и перехитрить смерть.

– И что же, тогда-то вы и нашли кольцо? – спросила я.

– Сперва мне никак не удавалось его прочувствовать. В описании из каталога попросту не хватало сведений. Но Аластера это не успокоило. Кольцо подстегнуло его мысли, и вскоре он отыскал в хранилище отеля еще один артефакт – зеркальце. – Селеста помрачнела.

– Тусклое такое, овальной формы? – уточнила я.

– Ты его видела?

– Несколько раз. Мадам де Рев им обмахивалась.

При упоминании де Рев Селеста скривилась.

– Когда мы с Аластером поселились в отеле, она была обычной горничной. А потом, ишь ты, придумала себе этот нелепый титул и заставила всех звать ее не иначе как «мадам». Настоящей фамилии Николь я так и не узнала.

Я своим ушам не поверила.

– Так де Рев была тем самым сюминаром, который сдружился с Аластером? С медной ложечкой?

Селеста кивнула.

– Как маг она была очень слабой. Только с этим артефактом и могла управиться.

– Но, если де Рев только и может что кипятить жидкости, как же она превращает людей в птиц своим когтем?

– А тем же образом, каким и мой брат притворяется сюминаром. Спасибо зеркалу.

– Я не понимаю.

Продолжая спешно бросать предметы с полок по коробкам, Селеста рассказала мне историю зеркала. Вскоре я узнала, что через несколько лет после их прибытия в отель Аластер нашел в старинном журнале описание тусклого зеркальца. Речь там шла о капитанше одного верданньерского корабля, которая вызывала ветра при помощи совсем другого артефакта – эти самые ветра-то и помогали ей вести судно. Когда посреди спокойного океана ее магия иссякала, она с помощью зеркальца забирала волшебные силы у какого-нибудь члена экипажа, не способного пользоваться артефактом-ветродувом. Словом, зеркальце на время передает магию сюминара другому человеку.

– С годами Аластер стал выглядеть старше других сюминаров. Он предположил, что зеркальце подействует так же, как заветное кольцо, о котором он так мечтал. И принес его мне, а я по наивности тут же это зеркальце и опробовала. Он тут же почувствовал себя помолодевшим и обнаружил способность управлять некоторыми слабыми артефактами. Но я передала ему совсем немного магии – эффект сохранялся лишь несколько дней. Переданная магия быстро иссякает.

– И больше вы подобного не повторяли?

– Ни разу, – сказала Селеста и заглянула мне в глаза. А потом медленно взялась за кончик одной из перчаток и стянула ее.

При виде ее руки я отскочила и врезалась в Зосину клетку. Сестра недовольно чирикнула, но я и не посмотрела в ее сторону. Я не могла отвести глаз от ладони Селесты – точнее, от ее остатков.

– Пользоваться зеркальцем – не то же самое, что применять собственную магию. То, что ты передаешь другому, не восполняется. Вот что стало со мной после того, как я поделилась с Аластером.

Прямо посреди ее ладони зияла дыра размером с дублон, окруженная посеревшей плотью.

Я взвизгнула, когда Селеста схватила меня за руку. Мой большой палец соскользнул в жуткую прореху. По ее краям вились тонкие струйки дыма, казалось, Селеста вот-вот станет бесплотным духом – прямо у меня на глазах. Она отпустила меня и снова натянула перчатку.

Я схватилась за прилавок, и меня успокоила его твердость, как и плотность моей собственной кожи.

Селеста напряженно поджала губы.

– Аластер пообещал вернуть зеркальце на место и больше его не использовать, но солгал. А потом еще и ей про зеркальце рассказал.

– Ей – это де Рев?

– Николь коварна, а мой братец был глуп.

– Ничего не изменилось.

– Не удивлена. Вскоре, после того как я впервые передала Аластеру свою силу, Николь убедила свою соседку по комнате провернуть то же самое, и тогда они вместе с моим братцем получили мощный заряд магии. Вот только у несчастной соседки осталась огромная дыра в руке, и вся она словно бы в бледную тень превратилась.

По моей спине пробежал холодок. Сюминары из авиария, блеклые перья… Картина начала собираться воедино.

– Позже Аластер рассказал мне, что эта самая соседка посерела – губы и веки у нее стали пыльного цвета, точно у трупа. Она молила Николь вернуть все как было. Даже попыталась дать ей отпор своим артефактом, вот только из-за зеркальца от ее магии не