Попытался взбодрить её улыбкой. Подумал о том, что женщины во всех мирах оставались всё теми же… женщинами. Даже отсутствие мужчин их сильно не изменило. У меня от сидения в кресле затекли мышцы — дожидался, пока льера Лукория приведёт себя в порядок.

— Чем быстрее ты завершишь сборы, тем скорее мы это узнаем, — сказал я.

Лука тоскливо вздохнула. Покосилась на меня. В ответ на мой усталый взгляд тряхнула головой. В очередной раз поправила ремешки богато украшенных ножен. Решительно сжала кулаки.

— Я готова, — сообщила она.

Я едва удержался от радостного восклицания.

Бросил в себя и в Луку «бодрость». Встал с кресла, хрустнув суставами.

Постарался говорить спокойно.

— Замечательно, — сказал я. — Тогда пошли. Повторяю: ты выглядишь просто замечательно — можешь мне поверить. Мундир тебе к лицу. И пахнет от тебя восхитительно. Нужно уточнить у девочек льеры Риккарды как называется этот парфюм — обязательно захватим его в Бригдат. Карета ждёт нас у входа в салон. Но нам следует поторопиться, Лука. Скоро полдень. А я обещал Мышке, что мы составим ей компанию за ужином.

* * *

В Мужскую башню я уже приходил, словно к себе домой — помнил здесь каждый угол, каждую ступень. А местные стражницы, увидев меня, падали на пол едва ли не до того, как я бросал в них плетение. Я ногой сдвинул в сторону тело уснувшей стражницы. Вторую спящую охранницу льера Лукория усадила около стены. Выпрямилась, поправила мундир. Вопросительно посмотрела на меня.

«Лезвием тьмы» я срезал внешний замок, решительно постучал в комнату королевы.

Нам долго не открывали — пришлось проявить настойчивость.

Дверь слегка приоткрылась. Меня обдало запахами мяты и алкоголя. Разглядел через узкую щель сонное лицо Каталинии Восемнадцатой. Катя хлопала глазами — должно быть соображала, видит сон или уже проснулась. Распахнула дверь шире, явив нашему взору свой наряд: полупрозрачный пеньюар (краем глаза заметил, что у льеры Лукории перехватило дыхание).

— Льер Кир, льера Лукория, — сказала королева Ягвары. — Неожиданно.

— Хорошо выглядите, льера Каталиния, — сказал я.

Катя улыбнулась.

Невольно залюбовался её глазами.

— Я всегда так выгляжу по утрам, не дадут соврать, — сказала Каталиния. — Злоупотребление алкоголем скоро отправит меня в семейный склеп. Туда мне и дорога. А вы, я вижу, сегодня решили не шокировать меня чудесами — войти ко мне через дверь?

Бросила взгляд на спящих стражниц.

— У нас сегодня официальный визит, — сказал я.

— Даже так?

Катя оценивающе осмотрела мой наряд, задержала взгляд на навершии меча.

— Обалдеть. Ну… заходите. Не стесняйтесь.

Последнее слова были обращены не ко мне — Катя взглянула на мою спутницу.

— И… да, рада вас видеть, — сказала Каталиния. — Располагайтесь. Если, конечно, не очень спешите. Где находятся мои запасы «Слезы», ты, Кир, знаешь — угощайтесь. А я пока накину на себя… что-нибудь официальное.

Она направилась вглубь комнаты — последовал за ней.

Вошла в комнату и молчаливая льера Лукория, прикрыла за собой дверь. К её лицу вновь прилила кровь: в делах войны штос-офицерша разбиралась лучше, чем в сердечных. Вести переговоры с королевой Ягвары Лука доверила мне.

Королева скрылась в уборной — я поспешил к шкафу. От «Слёз милийской девы» не отказался — взял с полки пыльную бутылку, откупорил. Предложил «Слезу» Луке — та покачала головой. Зря. Пару глотков спиртного штос-офицерше явно не помешали бы: уж очень напряжённой она казалась.

Из уборной донёсся плеск воды.

Потом я услышал Катин голос:

— И какова же цель вашего визита, благородные льеры?

Я повернулся к Луке: намекнул, что предоставляю право говорить ей. Но льера иль Гише замотала головой, зажестикулировала. Её лицо резко сменило цвет — побледнело.

Королева вернулась в комнату. Преобразившаяся: укутанная в золотистый халат, умытая, причёсанная. Она больше не походила на усталую жрицу любви.

— Льера Каталиния, — сказал я. — Мы пришли, чтобы сделать тебе предложение.

— Какое? — поинтересовалась королева.

Забрала у меня бутылку, сделала большой глоток.

— Обыкновенное. Предложение руки и сердца… или рук и сердец… Интересно девки пляшут… В общем, мы предлагаем тебе стать нашей женой.

Катя закашляла, подавившись напитком.

Постучал её по спине.

Королева часто задышала, утёрла с глаз слёзы.

— Чьей женой? — переспросила она.

— Нашей, — повторил я. — Моей и Луки. Видишь ли, Катя… мы с льерой Лукорией иль Гише решили пожениться. Где и когда — ещё не определились: да это и не важно. Важно, что мы приглашаем тебя присоединиться к нашей дружной молодой семье.

Королева провела рукавом халата по губам.

— Вы… так шутите?

Она посмотрела на Луку.

К лицу штос-офицерши вновь прилила кровь.

— Никаких шуток, Катюша, — сказал я. — Мы как никогда серьёзны. Знаю, что вы с Лукорией разговаривали обо мне, и решили, что не будете из-за меня ссориться. Вот и прекрасно. Я женюсь на вас. На обеих.

Каталиния хотела снова сделать глоток «Слезы», но передумала. Поморщила нос, вручила бутылку мне. Заглянула мне в глаза, перевела взгляд на Лукорию.

— А сразу три жены — не многовато ли? — спросила она.

Я не стал дожидаться, пока Лука придумает ответ.

Сказал:

— Не три, а две. Я, если ты забыла — мужчина. Я буду вам не женой — мужем. Так что всё нормально. В этом мире я ещё не слышал о том, что у мужчины не может быть двух жён.

Мысленно добавил: «Всего две — как-то даже несерьёзно».

— Я тоже о таком не слышала, — призналась Катя.

Она вновь внимательно осмотрела меня с ног до головы, словно пыталась разглядеть что-то, что раньше ускользало от её глаз.

— Не дадут соврать, — сказала она, — я вообще раньше не слышала о том, что у мужчин бывают жёны.

Я улыбнулся.

Сказал:

— Теперь бывают.

— Обалдеть. Как интересно.

Катя посмотрела на бутылку в моей руке, отвела взгляд в сторону.

Повторила:

— Как интересно.

Усмехнулась.

— А знаете, льеры, — сказала она. — Я не против стать частью вашей семьи. Не дадут соврать. Почему нет? Меня и без того все считали сумасшедшей. Вряд ли я потеряю чьё-либо уважение, согласившись быть вашей третьей женой. Уж во всяком случае, с вами будет не так скучно, как если останусь в этой коморке в одиночку… Обалдеть, что я говорю: слышала бы меня моя мама.

— Каталиния! — воскликнула Лука. — Ты