Повернулся к льере иль Гише.

— Льера Лукория, прощаюсь с тобой до утра. Вася поможет тебе обустроиться в одной из комнат храма. Сожалею, что пока не могу составить вам компанию. Мне нужно помочь предкам убить несколько сотен человек. Думаю, к рассвету мы с девчонками всё закончим. А пока, дорогая моя льера иль Гише… до свидания.

* * *

Я предпочёл бы этой ночью явиться в Главный храм предков один. Преспокойно разобрался бы тут с делами, не отвлекаясь на уговоры боярышни и необязательную раздачу указаний слуге и льере иль Гише. Но Мышка и Вася мне завтра понадобятся в Бригдате. А провести их через эльфийский дом не смогу: порвутся управляющие поводки, что соединяли меня с поднятой нежитью.

Да и льеру Лукорию не хотел надолго оставлять в Реве без присмотра. Сомневаюсь, что власти Ягвары о ней позабыли — помост на городской площади наверняка ещё не разобрали. Не хотел бы в ближайшие дни тратить время на очередную поездку в ревский Дом правопорядка. Так что пусть моя будущая супруга привыкает к климату острова.

Остался в зале храма один — ни Васелеида, ни Лука со мной не спорили. Уверен, они найдут, где разместиться: Хранительница в комфорте не нуждалась, но её помощницы, без сомнения, спали не на полу. Сорвал со стены за позолоченным креслом гобелен, уложил его на металлическое сидение: позолота радовала глаз, но не добавляла креслу удобства. Уселся на сложенный в восемь слоёв стенной ковёр, прикрыл глаза.

* * *

Создать управляемую армию из пятитысячной толпы поднятых мертвецов практически невозможно. Я хорошо помнил свои тщетные попытки управлять семью сотнями пятиуровневых существ. Извлёк из них урок: сейчас не пытался навязать семёркам мудрёную тактику, не требовал от них умений живых воительниц.

Отправил по управляющим нитям общий приказ: уничтожить всех живых. Пометил, как неприкасаемых себя и своих спутниц. Всё. С мёртвыми не нужно мудрить. Семёрки и сами достаточно сообразительны: не станут биться лбами о стену — найдут обходные пути. Важно не требовать от них невозможного.

Поэтому я и выбрал временем для начала атаки полночь. Насколько я знал, на ночь служанки богини возвращались под защиту каменных стен боярских квадратов. Не выяснял, в каких именно кварталах они разместились. Сейчас в моём распоряжении было достаточно сил, чтобы напасть одновременно на все.

Девяносто девять мелких отрядов, на которые я разделил армию мертвецов, дожидались моего приказа к нападению около входов в квадраты. Какие-то ворота оказались не заперты, из-за каких-то стен по мёртвым воительницам уже вели стрельбу змеихи. Семёрки не реагировали на внешние раздражители — ждали приказа.

Перед мысленным взором одна за другой мелькали картинки из разных кварталов боярской части города. Словно замерший в центре своей ловчей сети паук, я изучал полученную информацию, рисуя в голове карту позиций противника. Вносил коррективы в план грядущего нападения.

Мне не понадобилось много времени, чтобы оценить обстановку. Не заметил ничего, что позволило бы змеихам получить шанс на спасение. Те слишком полагались на свои стреляющие палки — против толпы мертвецов те если и не совсем бесполезны, то точно не давали такого преимущества, как против живых воительниц.

Пока семёрки могли передвигаться, они оставались для врагов смертельно опасными. Наличие лишних дыр в собственных телах мертвецов не смущало. Им не требовались неповреждённые черепные коробки, чтобы не позволить врагам убежать.

Оружие служанок богини, давало тем подавляющее преимущество перед отрядами живых боярынь. Но не могло остановить мёртвых. Там, где хорошо справились бы мечи воительниц, пули были почти бесполезны. Этой ночью змеихам предстояло испытать на себе, как это: идти в бой, не имея шансов на победу.

Отправил по управляющим нитям почти сотню одинаковых плетений. Вот оно главное преимущество семёрок перед низкоуровневой нежитью. В девяноста девяти квадратах одновременно сработали заклинания «обнаружение жизни».

Они подтвердили мои догадки: змеихи сосредоточили силы в пятнадцати квадратах — вблизи семнадцатого, облюбованного их главной. В остальных плетения около стен обнаружили лишь спящих птиц. Скомандовал замершим напротив пустых квадратов отрядам разделиться — часть сёмёрок направил патрулировать улицы.

Пора командовать атаку.

* * *

Девяносто девять «воздушных кулаков» один за другим ударили по воротам боярских квадратов Бригдата — щедро напитал их маной, не жалея энергию рощи. Картинки мелькали перед моими глазами, стремительно сменяя одна другую. Увидел, как сорвало с петель створки ворот: какие-то улетели внутрь кварталов, сметая ряды защитниц, какие-то шрапнелью из обломков досок, щепок и каменной крошки брызнули в стороны.

Вздрогнули и частично осыпались стены, погребая под своими обломками тела змеих. Появились звуки. Слышал их нечётко, порциями — одна доза шумовых коктейлей сменяла другую. Грохот камней у входов в квадраты смешался с женскими воплями. Где-то я различил в человеческих криках испуг — где-то визжали от нестерпимой боли. Но крики быстро умолкали: принялись за дело семёрки.

Мёртвые воительницы уверенно орудовали покрытыми налётом ржавчины мечами. Многие полученные при жизни физические навыки сохранились у них и после смерти. Раненых у ворот мертвецы добили почти мгновенно — во всех квадратах, где им оказали сопротивление. Набросились на визжащих и стонущих змеих, подобно стае кровожадных хищников. Изрубили их безжалостно — словно действительно мстили за своих потомков.

Хотя… помнится, учитель утверждал, что высокоуровневая нежить и без привязки души способна на воспоминания. Пусть этот факт при моей жизни и не доказали, но я склонен был верить старому некроманту. Ведь если я относился к некромантии, лишь как к любой другой работе — ответственно, но без особого трепета. То мой учитель посвятил этой науке всю свою жизнь.

Любой источающий зловоние мертвец казался ему «прекрасным материалом» для исследований. Некромант не интересовался, кем были его подопытные при жизни: он недолюбливал живых. Хлопотал над каждым поднятым мертвецом, как над родным ребёнком. Не позволял себе в работе ни небрежности, ни пренебрежения к собственным созданиям. Понимал их намного лучше, чем другие учёные.

Прав был давно уже покойный некромант, или ошибался, но я чувствовал в действиях мёртвых боярынь невозможные для нежити эмоции. Мой приказ не подразумевал проявлять к служанкам змеих жестокость — семёркам было велено только лишить врагов жизни. Но то, что вытворяли со своими противницами поднятые воительницы прошлого, заставило меня вспомнить страшилки о кровожадных мертвецах.

Одна за другой передо мной представали сцены из разных боярских квадратов Бригдата. Где-то я наблюдал