Аэлита считала, что Денис ошибался в том, что дело было в их с Павлом отношениях. Ведь они жили в мире и с момента, когда она сообщила ему о беременности, они больше не занимались выяснением отношений. Между ними всё было ясно. У них была семья: он зарабатывал деньги, а она заботилась об их дочери. Все были здоровы. Чего ещё ему могло не хватать?

Иногда Аэлита замечала в его глазах какой-то вопрос, обращённый к ней. Это случалось, когда она пыталась добиться от него определённого ответа. Например, она спрашивала: «Что завтра попросить Маргариту Васильевну приготовить на ужин?» А он отвечал, что не знает, а она продолжала настаивать. И тогда он в течение нескольких секунд странно смотрел на неё. Этот невысказанный вопрос казался ей таким знакомым. Но ей не удавалось разгадать его, как она не старалась это сделать.

Время шло, но ничего не менялось. Аэлита больше не могла этого выносить. В конце концов, Павел отец её дочери!

Однажды, когда он вернулся с работы поздно вечером, она решилась поговорить с ним.

В тот вечер Павел вяло поздоровался с ней, а потом стал собираться в ванную. Он копался в шкафу в поисках чего-то. Аэлита в это время лежала в кровати и листала журнал.

Она спросила его:

– Почему ты опять так поздно?

– Я тебе уже раз сто говорил, что у меня полно работы, – ответил Павел, а потом резко бросил рыться в шкафу. Он опустился на край кровати, взявшись за голову. Аэлите опять передались его чувства. Ей стало его так жаль. Она хотела помочь ему. Её потянуло к нему, и она приблизилась к тому месту, где он сидел, всё ещё поддерживая голову рукой.

– У тебя болит голова? – спросила она.

– Немного. Жара, наверное…

Откуда у неё это сильное желание обнять его? Сомкнуть руки на его груди и положить голову ему на плечо? Аэлите было трудно бороться с этими чувствами. Ей казалось, что они вырывались за пределы её тела. Но это же было глупо! Он её почти не замечает. Зачем ему такая форма поддержки от неё? Она опять заставила себя не обращать внимания на эти глупые мысли.

Несмотря на то, что он сидел к ней спиной, Аэлита почувствовала от него запах спиртного.

– Скажи мне, что происходит? – задала она вопрос.

Павел медленно развернулся к ней и посмотрел туманными глазами.

– А что может происходить?

– Это я у тебя спрашиваю.

– По мне, так всё нормально.

– Нормально?

– Да, всё нормально.

Он попытался улыбнуться, но головная боль или ещё что-то ему этого не позволили. Он зажмурился, а потом опять взялся за голову.

– Пойдём! Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Аэлита, а потом встала с кровати и, взяв Павла за руку, подвела к детской кроватке, в которой спала Эмма.

– Это твоя дочь, – объявила Аэлита.

– Ты в своём уме? Я вообще-то в курсе

Павел понял её буквально и ответил в тоне униженного. Она пропустила мимо ушей его грубость. Не ради высказывания обид она затеяла этот разговор.

– А я так не думаю. Знаешь, я всегда думала, что упрямее меня нет человека на земле, но ты составил мне достойную конкуренцию. Поэтому я не буду тратить время на то, чтобы вымолить у тебя признание: мне это не удастся. По себе это знаю. Лучше взгляни на неё.

Аэлита указала жестом на дочь и спросила:

– Ничего не замечаешь?

– Она… прекрасна… – Павел наклонял голову в разные стороны, пытаясь лучше разглядеть Эмму.

– Это знают и без тебя. Спроси любого и он это скажет. Я тебе о другом говорю.

– Аэлита, я тебя не понимаю, – качая головой, проговорил Павел. – Я пойду в ванную…

– Я ещё не закончила, – скомандовала Аэлита и Павел, на удивление, послушался. Он развернулся и посмотрел на неё круглыми глазами, а Аэлита продолжила:

– Если ты посмотришь внимательнее, то увидишь, что это твоя дочь.

Аэлита взяла малышку на руки и Эмма проснулась. Она потёрла глаза, а потом стала произносить набор непонятных звуков, подёргивая мать за волосы.

– Посмотри… – улыбнулась Аэлита, коснувшись щеки дочери. – У неё такие же зелёные глаза, как и у тебя. А её волосы… Они такие же чёрные, как и у меня, но уже сейчас видно, что они станут волнистыми и жёсткими, как и твои волосы.

Павел, морща лоб, смотрел то на жену, то на дочь.

– Когда-то давно я потеряла веру. И вот, – Аэлита взглянула на дочь, – я её нашла. Если бы не это маленькое существо, я не знаю, была ли я сейчас жива.

Аэлита одним уверенным движением отдала дочь в руки Павла.

– Я не знаю, что там с тобой происходит, но хочу напомнить тебе, что есть на свете человек, кроме тебя самого, которому ты нужен и которому нужна твоя любовь.

Она опять уловила в его глазах этот невысказанный вопрос. Аэлита вся напряглась, ожидая, что вот сейчас он всё расскажет ей, но он этого не сделал, а перевёл взгляд на Эмму, которая стала звонко смеяться, подёргивая отца за нос и уши.

Аэлита продолжила:

– И этот человек твоя дочь. Когда тебе опять станет плохо, просто вспомни о ней и о том, что ты ей нужен. Она уже любит тебя. Не дай, чтобы эта любовь потерялась.

После этих слов Аэлита вышла из комнаты. Боялась ли она? Конечно, боялась! Её муж был не в лучшем расположении духа, а сейчас там с ним была её дочь. Но она была и его дочерью. Ей ничего не оставалось, как довериться ему.

Аэлита спустилась вниз и провела в гостиной около получаса. На большее её не хватило. Она поднялась в комнату, открыла дверь и увидела, как Павел играл с Эммой на кровати. Свидетелем такой картины она ещё не была. Аэлита облегчённо выдохнула и вошла в комнату.

Она присоединилась к ним и как бы между прочим стала расписывать все достоинства Эммы. Её рот не закрывался, а Павел выглядел растерянным и с трудом воспринимал новую информацию. Но Аэлиту обнадёживало то, что он с интересом слушал её.

С этого дня Аэлита каждый вечер стала делать так, чтобы Павел проводил как можно больше времени с Эммой. Это привело к тому, что однажды она поняла: её помощь больше не нужна. Павел сам первым делом после работы спешил увидеть дочь,