Или он рассчитывал, что заполнит его с годами вещами? Но прошло семь лет, и если исходить из того, что шкаф тут появился вскоре после покупки квартиры, то он семь лет или около того стоял пустой.

Но, черт побери, почему?

Распахнув зеркальную дверцу во второй раз, Анжела снова убедилась, что в шкафу ровным счетом ничего нет.

Нет же, что-то все же было, она просто не обратила внимания – в углу лежал скомканный, старый шерстяной носок.

В единственном экземпляре.

Подняв его, Анжела вдруг увидела, что носок в углу лежал не просто так, кем-то случайно забытый одиноко брошенный.

Он прикрывал собой некое подобие…

Кнопки?

Ее как током ударило. Выйдя из шкафа, Анжела убедилась в том, что стена, к которой он примыкает, причем идеальным образом, как будто не стоял около нее, а был буквально вмонтирован в нее, не внешняя, а внутренняя.

Шагами измерив стену и выйдя в коридор, Анжела наморщила лоб.

Что-то не сходилось.

Еще раз.

Так и есть, имелось небольшое расхождение, которое можно было объяснить только тем, что там, внутри стены, имелась тайная комната.

Надежно прикрытая массивным шкафом с зеркальной дверью.

Ну да, в подобного рода квартирах богачей частенько наличествовали «комнаты паники», в которых можно было переждать нападение грабителей.

Или использовать те, к примеру, в качестве комнаты-сейфа.

Только вот излишними страхами Стивен не страдал, а что хранить ему в сейфе, Анжела понятия не имела.

Никаких фамильных сокровищ у мужа не было, и никакой затерянный шедевр Рафаэля или Рембрандта в его семье из поколения в поколение не передавался.

Как, впрочем, и подлинник императорской короны Романовых, случайно прикупленный отцом Стивена в 1928 году на барахолке в штате Миннесота.

Она нажала кнопку.

Задняя панель шкафа совершенно беззвучно отъехала в сторону, причем произошло это так неожиданно, что Анжела отпрянула в сторону и даже ушиблась головой о внутренности шкафа.

Перед ней предстала металлическая дверь.

Без ручки.

Только вот как ее открыть?

Заметив электронный замок, Анжела вдруг сообразила, что электронных карточек в жестянке из-под кофе она обнаружила две.

Одной открывался подземный гараж, другой же, как она была уверена, приводился в движение лифт.

А что, если…

Она приложила к электронному замку сначала одну карточку.

Безрезультатно.

Затем вторую.

Тихо щелкнув, дверь открылась.

А в той комнате, которая располагалась за ней, автоматически включился свет.

Чувствуя, что у нее во рту пересохло, Анжела осторожно открыла дверь – и ее глазам предстало небольшое, два на два метра, квадратное помещение, типичная «комната паники».

Шагнув в нее, Анжела осмотрелась.

В углу имелся компьютер, причем новейший. Перед ним стояло удобное кресло. Тут явно кто-то проводил много времени. Что же, понятно кто: Стивен.

А и с одной стороны, и с другой тянулись полки, на которых стояли альбомы с фотографиями.

Анжела вдруг поняла: ну да, это же наследие отца Стивена, того самого легендарного фотографа из журнала «Дискавери».

Только дело в том, что все наследие отца, в том числе и экземпляры старых журналов (некоторые из которых были украдены в провинциальных библиотеках!), хранились на ранчо в Неваде.

И Анжеле ничего не было известно о другой части архива, которая располагалась бы в ином месте.

Например, в нью-йоркской квартире, существование которой Стивен от нее утаил.

Анжела взяла в руки один из альбомов.

Она ждала его – причем зная, что это встреча ничего хорошего не принесет.

Из Нью-Йорка Анжела вылетела обратно в Лос-Анджелес, где обыскала их тамошний особняк.

Но никакой «комнаты паники» с иным тайным архивом там не было. Может, тогда на ранчо в Неваде?

Она отправилась туда.

Оттуда же она и позвонила Стивену, который к тому времени уже вернулся в Лос-Анджелес.

Нет, в Нью-Йорке они так и не встретились.

– Привет, – сказал он. – А я думал, что ты встретишь меня здесь…

Ну да, она тоже много что думала, но теперь это уже не имело значения.

Ни малейшего.

– Я на ранчо, – сказала она. – Ты не мог бы присоединиться ко мне?

Стивен непонимающе произнес:

– Ну вообще-то у меня новый заказ в Гватемале, я послезавтра уезжаю, думал, что мы проведем время вместе.

– Вот здесь и проведем! Приезжай. Я жду.

Она в самом деле ждала. Хотя в то же время страшилась того, что предстояло.

Наконец под вечер того, рокового дня Стивен появился на ранчо. Припарковав свой джип, он вошел в дом и крикнул:

– Я приехал!

Анжела, наблюдавшая за тем, как он парковался, отодвинув занавеску на кухне, громко ответила:

– С приездом!

Пройдя на кухню, он застал ее стоящей со скрещенными на груди руками у стола.

Стивен подошел к ней, чтобы поцеловать, однако она увернулась.

И тут его взгляд упал на то, что лежало на кухонном столе перед Анжелой.

Это был один из альбомов, прихваченных ею из нью-йоркской квартиры: его второй.

Той, о существовании которой ей нельзя было знать.

И теперь Анжела понимала почему.

И от этого ей было страшно.

Очень страшно.

– Что это? – спросил Стивен странным голосом, дергаясь, как будто его хлыстом ударили.

Внимательно наблюдая за мужем, Анжела ответила:

– Ты ведь знаешь.

Он и в самом деле знал. Причем очень хорошо знал.

Стивен протянул к альбому руку, но потом отдернул ее и отошел от Анжелы на несколько шагов.

Он взглянул на нее, и она ужаснулась тому, каким сделался его взгляд: колючим, жестоким и надменным.

Это был Стивен, которого она не знала.

Однако, как она убедилась, она много чего не знала о Стивене МакКрое, одном из самых известных фотографов в мире.

И собственном муже.

– Откуда…

Его голос звучал глухо и срывался.

– Откуда это у тебя?